Анатомия мира. Как устранить причины конфликта - Институт Арбингера
Если у нас глубокие проблемы, то потому, что мы не можем найти самых глубоких решений. И, не добравшись до этого самого глубокого уровня, мы навлекаем на себя неудачи.
Глава 5. Шаблон конфликта
– На самом деле, – продолжил Ави, – когда в наших сердцах война, мы не только навлекаем на себя неудачи: мы активно вкладываемся в них. Позвольте привести пример.
Однажды в субботу, – начал он, – я вернулся домой примерно в 17:45, за пятнадцать минут до встречи с другом, с которым я договорился поиграть в теннис. Но была одна проблема: я обещал своей жене Ханне, что постригу газон.
В комнате послышались понимающие смешки.
– Так вот, я побежал в гараж, вывез газонокосилку и быстро-быстро постриг газон. А потом убежал домой, чтобы переодеться для игры в теннис. Пробегая мимо Ханны, я пробормотал что-то о том, что собираюсь поиграть в теннис с Полом. Я уже почти дошел до лестницы на второй этаж, и тут Ханна спросила меня: «А края подстригать ты не собираешься?»
Я остановился как вкопанный. «Края подстригать не нужно, – сказал я. – Не в этот раз».
«А по-моему, нужно», – ответила она.
«Да ладно тебе, – запротестовал я. – Думаешь, кто-то пройдет мимо нашего дома и скажет: ой, смотри, Мардж, Розены не подстригли края газона? Не будет такого!» Это, впрочем, ее нисколько не убедило, так что я добавил: «К тому же я заехал колесами газонокосилки на бетонные дорожки, когда косил возле краев. Все выглядит нормально».
«Ты сказал, что подстрижешь газон, – сказала она. – А это значит, что и края тоже».
«Нет, не значит! – возразил я. – Газон – это газон, а края – это края. Подстригать края каждый раз, когда косишь траву на газоне, не обязательно. Это просто смешно. И вообще, я уже опаздываю на теннис. Хочешь, чтобы Пол там стоял и ждал, да?»
Я решил, что теперь-то уже ей предъявить нечего, но тут она сказала: «Ладно, хорошо, тогда я сама подстригу края».
Снова послышались понимающие смешки.
– Давила на совесть, да? – впервые заговорил Мигель, хриплый голос которого вполне соответствовал внешности. Его жену, Риа, эти слова явно не слишком порадовали.
– Именно, – ответил Ави. – Мне не хотелось, чтобы она этим занималась, так что я сказал ей, что, может быть, подстригу края, когда вернусь. Потом переоделся в теннисную форму и ушел.
Домой я вернулся уже затемно. Я впервые обыграл Пола и был этому очень рад. Я прошел на кухню, открыл холодильник и налил себе стакан апельсинового сока. И, едва сделал большой глоток, вошла Ханна. Я быстро убрал стакан ото рта и уже собирался сказать «Я обыграл Пола!», и тут она спросила: «Ты собираешься подстригать края?»
Радость тут же улетучилась, сменившись тем же раздражением, в котором я пребывал пару часов назад.
«Ты что, все эти два часа сидела и думала только о том, достригу ли я газон? – насмешливо спросил я. – О, как трогательно».
«Но ты же сказал, что подстрижешь края, когда вернешься», – ответила она.
«Я же сказал: может быть, подстригу, – возразил я. – Я же не думал, что когда вернусь, будет уже так темно».
«Но ты же обещал».
«Ты что, хочешь, чтобы я себе глаз выколол, или что? – спросил я. – Ты этого хочешь, да? На улице и без этого хоть глаз выколи. Я не смогу надеть темные очки».
«Тогда я сама подстригу края», – сказала она.
– Черт возьми, ну и пусть стрижет тогда! – воскликнул Лу. – Если уж ей так этого хочется, пусть стрижет газон сама!
Несколько человек усмехнулись, особенно громко хмыкнул Мигель. Кэрол сжала губы.
– Я поступил иначе, Лу, – ответил Ави. – Я поднял голову, словно в молитве, сделал глубокий вдох и сказал: «Хорошо. Я подстригу газон, чтобы сохранить мир в семье». После этого я ушел в гараж, вытащил триммер и подстригал края газона целых два часа. Хотела подстриженные края – будут ей подстриженные края!
Снова послышались смешки. Мигель так энергично фыркнул, что чуть не подавился воздухом.
– Но подумайте вот о чем, – продолжил Ави. – Сохранила ли моя работа мир в семье, когда я вернулся домой?
Все дружно помотали головами. Даже Лу, хотя сам этого не заметил.
– А не сохранила она мир в семье по одной простой причине: мое сердце по-прежнему хотело воевать с Ханной. Она казалась такой узколобой, невнимательной, требовательной, нерассудительной и холодной – причем вне зависимости от того, достриг я газон или нет. Мое поведение изменилось, а вот мои чувства к ней – нет. Собственно говоря, чем дольше я подстригал газон в темноте, тем хуже она мне казалась. Когда я ткнулся лицом в живую изгородь, потому что в темноте ничего не было видно, я даже почувствовал странную радость. Для меня это стало лишним доказательством того, насколько неразумно повела себя Ханна.
Как вы наверняка уже себе представили, когда я вернулся домой, наши чувства друг к другу проявлялись в каждом слове, взгляде и жесте. Собственно, мы уже даже менее вежливо разговаривали друг с другом, чем раньше – и это меня раздражало еще больше. Я только что, рискуя зрением, выполнил ее ничем не оправданное требование – а она все равно на меня злится! «Вообще-то могла бы и спасибо сказать, – твердил я себе. – Но нет, ей невозможно угодить!»
Мигель закашлялся от смеха и поднес ко рту бочкообразный кулак, чтобы хоть немного приглушить извержение звуков.
– Что такое, Мигель? – спросил Ави.
Мигель вытянул руку перед собой, прося Ави чуть подождать, пока он не придет в себя.
Ави и сам широко улыбнулся, наблюдая, как здоровяк пытается справиться с попавшей в рот смешинкой.
Прокашлявшись, Мигель наконец ответил чуть сдавленным голосом:
– Простите. Ваш рассказ мне кое о чем напомнил, – сказал он. – Это случилось позавчера.
Риа уставилась на него, широко раскрыв глаза.
– Мне пришлось вымыть посуду. Я знал, что Риа разозлится, если я ее не вымою. Хотя мне рано утром надо вставать на работу.
Лу едва заметно улыбнулся, представив, как этот детина, наклонившись над раковиной, послушно моет посуду.
– А потом, – продолжил Мигель, – когда я закончил, она пришла на кухню и стала шнырять глазами туда-сюда. Хотела проверить, правда ли я все сделал.
– Неправда! – энергично запротестовала Риа. Даже слишком энергично.
– Правда. Ты всегда так делаешь.
– Я просто пришла, чтобы взять что-нибудь поесть.
– Ну да, ну да, – засмеялся он. – Конечно, ты искала в раковине еду.
Теперь засмеялся уже и Лу.
Риа покраснела.
– Знаешь, я бы так не делала, если бы ты всегда убирал за собой, как должен, – парировала она.
Мигель покачал головой.
– Полагаю, вы рассказали об этом, Мигель, – вмешался Ави, – потому что ощущали те самые воинственные чувства, о которых мы говорим?
– Верно. Но кто бы их не почувствовал, правильно? Она же сама призналась, – сказал он, показывая на Риа. – Все время нависает надо мной. Проверяет, что я делаю. Думает, что у меня все получается плохо.
Кэрол встрепенулась.
– Может быть, она не нависает над вами, Мигель? Может быть, ей просто надоело делать все самой?
Лу ошеломили эти слова – отчасти потому, что он чувствовал в Мигеле родственную душу, отчасти потому, что это было так непохоже на Кэрол: ставить кого-то на место.
– Что Мигель тебе сделал, Кэрол? – спросил он. – Может быть, этой женщине стоит поблагодарить мужа, что он находит время помыть посуду, несмотря на то что на нем лежит еще и груз семейного благополучия?
– О, значит, женщины не несут свою долю груза, да, Лу? – заговорила незнакомая женщина, которую Лу заметил, когда они только вошли в комнату. Ей, похоже, надоело слушать, как Лу постоянно лезет во все разговоры, и она решила наконец высказаться.
– В том числе и карьерного груза? – продолжила она. – Вы хотите сказать, что только мужчины знают, каково это? Если уж на то пошло, может быть, вы женщин и по именам-то не называете? Вот эта женщина, вон та женщина. Или, хуже того, я – вон та черная женщина. Вот так все у вас, да? Мы должны быть счастливы лишь потому, что можем что-то сделать для вас? У вас дома и в вашей компании тоже все так устроено?
Вопрос показался Лу совершенно неожиданным. Он уже готов был запротестовать, но Ави успел заговорить раньше.
– Мы сейчас говорим о войне в наших сердцах, – сказал он. – Гвин, Лу, Кэрол, Мигель, Риа, все остальные, вы понимаете, о чем я говорю? Как мы все сейчас смотрим друг на друга? Как на союзников? Как на врагов? Это все чувства, связанные с войной.
Лу посмотрел
