Взрослые истории. Перестать страдать и начать жить - Альберт Сафин
– Отлично, – резюмирует отец, достаёт бумажник и кладёт его перед старшим сыном. – Так, Антон, держи, зови официантку и рассчитывайся.
Антон порывается выйти из-за стола, чтобы подойти к официантке. Но отец останавливает его:
– Куда ты, куда? Сядь и позови её.
– А как? – снова растерянно спрашивает Антон.
– Языком, как.
– Девушка! – зовёт Антон. – Тётенька!
Отец подсказывает:
– Можно вас на минуточку?
– Можно вас на минуточку? – повторяет Антон.
Пока Антон расплачивается, отец выходит из кафе, а у сына остаётся его бумажник с деньгами.
Так отец снова даёт ему урок доверия и взрослого поведения. Антону нравится чувствовать себя самостоятельным и облечённым доверием, но он совершает глупость. Выйдя на улицу и дожидаясь отца, он раскрывает бумажник и начинает показывать брату, сколько там денег.
Могло ли это пройти незамеченным?
Конечно, нет!
К ребятам тут же подкатывает местная шпана в лице двух великовозрастных лоботрясов, которые отбирают кошелёк, надавав братьям тумаков. Вот так они сами создали себе проблему.
Отец видит эту сцену из телефонной будки, но когда он выходит, воришки уже скрылись за углом.
– Папа, папа, они кошелёк украли, догони их! – кричит Антон.
– А ты сам не можешь этого сделать?
Всё верно – сам создал проблему, сам и реши её. А сын по-прежнему пытается спрятаться за пазухой у отца и переложить на него решение.
Отец садится в машину и командует сыновьям:
– Ждите меня здесь.
Через некоторое время он привозит незадачливого воришку. Где и как он его нашёл – мы не знаем, но, вероятно, это было нетрудно. Отец вытаскивает пацана за руку из машины и бросает Антону и Мише:
– Делайте с ним всё, что хотите!
– Пожалуйста, не надо! – канючит парень.
– Закрой рот! – и сыну: – Он же тебя ударил, Антон.
– Не надо, пап, – говорит тот. – Я не хочу.
– Миша, тебе тоже досталось. Ну – ка, давай, сынок.
– Отпусти его…, – тоже просит Миша.
– Зачем тебе деньги? – спрашивает отец у воришки.
– Жрать хотел.
Отец достаёт из кошелька купюру и даёт парню.
– Иди.
Тот срывается с места и убегает, не оглядываясь.
– У вас нет кулаков…, – разочарованно говорит отец.
– Ну папа, я не ожидал! – защищается Антон.
– Ты должен был ожидать. («Если ты считаешь себя взрослым и распоряжаешься деньгами, ты должен быть предусмотрительным. Думаешь, я буду тебя жалеть и сочувствовать тебе? Я тебе доверил деньги, а ты позволил забрать у тебя кошелёк.»)
– Что бы ты делал, если бы я не вернул деньги?
– Не знаю…, – уныло отвечает Антон.
И тут вмешивается Миша, и снова с претензиями:
– Ты же всё видел в окно! Почему ты не вышел? («Это ты, ты виноват, а не мы! Ты должен был нас спасти!»)
Может быть, пора перестать создавать рискованные ситуации и вынуждать других тебя спасать? Ты не младенец в люльке, отвечай за свои поступки.
А тут братьев ждёт следующая неожиданность: отец внезапно меняет планы, объявляет, что у него появились дела, и велит ребятам забрать свои рюкзаки и возвращаться домой на автобусе.
Антон расстроен и растерян, Миша зол и возмущён. Сидя в автобусе, он просвещает брата:
– Это из-за того, что мы ему нафиг не нужны, ни ты, ни я! Только такой придурок, как ты, не может этого понять!
Но автобус не успевает отъехать, отец стучит в стекло и зовёт сыновей обратно.
В машине Миша с издевательской усмешкой спрашивает:
– Что, дела оказались не такими важными, и мы едем на водопады?
Отец спокойно объясняет, что он сначала выполнит своё дело и после этого они едут на водопады.
Приехав на берег моря и оставив ребят в машине, он выходит. Антон берёт фотоаппарат и идёт фотографировать, а Миша вытаскивает бинокль из бардачка и осматривает окрестности; на самом деле больше наблюдает за отцом. Но когда тот приближается к машине, Миша торопливо прячет бинокль обратно и сидит с надутым лицом. Странное поведение. Казалось бы – спроси, можно ли взять бинокль, и смотри в него спокойно. А даже если взял без спроса, ты ничего ужасного не сделал, нечего бояться.
Но Миша начал скрытую войну с отцом и не хочет (да и не умеет!) держаться дружелюбно, открыто и уверенно.
Когда отец садится в машину, Миша заявляет:
– Я хочу есть!
Он попытается использовать свой голод как инструмент давления. Но не тут-то было.
– Антон, ты хочешь есть? – спрашивает отец.
– Нет.
– Я тоже не хочу. Жди ужина, сынок.
Усвоит ли Миша этот урок? Поймёт ли он, что его манипуляции ни к чему не ведут, бросит ли свои капризы?
Вечером путешественники утраивают привал. Ставят палатки, отец рубит дрова и разводит костёр, мальчишки идут рыбачить. Братья сидят с удочками, клёв хороший. Вот сейчас на лице Миши умиротворение и даже улыбка.
А теперь внимание – ещё одна характерная сценка.
Антон кладёт удочку и говорит брату, что пойдёт возьмёт воды попить. Он подходит к своему рюкзаку, достаёт бутылку с водой и направляется обратно к берегу. И тут Миша кричит:
– И мне воды! (Не раньше и не позже – он хочет заставить брата вернуться за водой и этим показать свою власть над ним.)
– Сам сбегаешь, – отвечает Антон на ходу.
– Ну ладно, попроси у меня что-нибудь! – угрожает Миша.
И Антон покорно идёт назад.
На костре они приготовили рыбу, достали хлеб и с большим аппетитом ужинают. Даже Миша больше не капризничает, ест за обе щёки.
А улёгшись на ночь в палатке вместе с братом, Миша хнычет:
– Хочу домой…
Тем не менее наутро путь продолжается.
Теперь Миша на заднем сиденье бурчит себе под нос:
– И чего надо было уезжать? Только клёв начался. Я там такую щуку видел! И чего нам это Ладожское озеро? Тут такая рыбалка… («Мне рыбалка нужна и плевать на твои дела, отец. Давай, вези меня обратно!»)
И сразу получает жёсткий, но справедливый урок на тему: ты был предупреждён, что сначала дела, а потом рыбалка. Из-за твоего ворчанья эти планы не меняются.
Отец останавливает машину и высаживает Мишу с удочками:
– На, рыбачь.
И уезжает с Антоном.
Миша остаётся один, как тогда на вышке. Разница в том, что место здесь ему вовсе незнакомое, он даже не знает толком, где находится. И мамы, которая примчалась бы и взяла всю вину на себя, здесь нет. Рыбачить он уже не хочет, хотя стоит прямо на мостике через речку.
Время идёт, час за часом. Уже вечереет. Начинается дождь, сперва небольшой, а затем льёт как
