Книга поддержки. Как справиться с любыми потрясениями и стать сильнее - Брюс Фейлер

Несколько лет назад моя подруга попросила меня поговорить с ее другом, у которого, как и у меня в свое время, возникли проблемы с большой медиа-компанией. Друг моей подруги (насколько я помню, он был англичанином) мне позвонил. Я довольно детально рассказал ему о своем опыте; он описал еще более подробно свой. Затем он поблагодарил меня за звонок.

– Но мне не кажется, что мне удалось вам помочь, – сказал я.

– О, как раз наоборот, – ответил он. – Все прекрасно. Моя бабушка всегда говорила: «Разделенная беда – это уже половина беды».

Его бабушка была права.

Люди, переживающие жизненные трансформации, часто чувствуют себя обособленными от окружающих. Это один из наиболее болезненных аспектов процесса – горькое чувство одиночества, изолированности, покинутости. Люди, уволившиеся с одной работы и еще не устроившиеся на другую, не могут ответить на самый распространенный вопрос: «Чем вы занимаетесь?» Родители, чьи дети борются с зависимостью или психическими заболеваниями, бледнеют при самых невинных вопросах: «Как дети?» Я остро почувствовал это, когда был болен. Лежа в постели, испытывая тошноту и усталость после химиотерапии, не имея возможности ходить из-за ноги или выходить из дома из-за слабой иммунной системы, я иногда смотрел в окно, наблюдал за людьми, непринужденно прогуливающимися по улице, и бормотал себе под нос: «Вы не знаете, на что это похоже. Вы не то, на что это похоже».

Находиться в промежуточном состоянии означает пребывать в состоянии одиночества. Быть ни здесь, ни там часто ощущается как пребывание нигде.

Вот почему общение с другими так важно для того, чтобы пережить один из таких моментов. Люди любят делиться. Исследователи из Гарварда обнаружили, что люди посвящают от 30 до 40 процентов своей речи исключительно тому, чтобы проинформировать других о своих субъективных переживаниях. Они делают это, потому что самораскрытие чрезвычайно полезно. Личное откровение высвобождает успокаивающие химические вещества в нашем мозгу и активирует специальные системы в наших телах, которые помогают нам лучше относиться к другим. Когда люди рассказывают о своих наиболее травмирующих переживаниях, их кровяное давление, частота сердечных сокращений и другие физиологические функции в краткосрочной перспективе повышаются, но затем падают ниже уровня, на котором они были до совершения признания, и остаются таковыми в течение нескольких недель после этого. Люди даже готовы отказаться от денег, чтобы поделиться своими проблемами. Это желание рассказать о себе распространяется и на незнакомцев. В групповой терапии, чем больше люди говорят, тем больше им нравится группа. Чем больше они говорят сами, тем больше, по их утверждению, они узнают от группы.

Бабушка была не просто проницательной – она была нейробиологом.

Один вывод из всех этих исследований заключается в том, что разговоры – это не одиночный спорт. Причина, по которой мы ищем собеседников или для начала идем на групповую терапию, – это стремление иметь слушателей. А эти слушатели в свою очередь формируют рассказываемые нами истории. Наша аудитория становится нашими сорассказчиками. Начиная с подросткового возраста, который нарративные психологи определили как первое время, когда мы пытаемся создавать связные жизненные истории, мы в значительной степени полагаемся на сорассказчиков, многие из которых являются взрослыми: родителями, учителями, проповедниками, тренерами. Даже взрослея, мы все еще жаждем мудрых старейшин. Подумайте обо всех этих гуру, бабушках, Йодах, дядях, оракулах, махатмах, наставниках и мудрецах, рассеянных по истории мифологии. Нам нужны люди, которых философ Джордж Герберт Мид называл significant others («значимыми другими»), люди, которые отражают значение наших действий и тем самым помогают нам создавать смысл событий, часто слишком близких, чтобы их увидеть.

Но каких значимых других мы ценим больше всего? Любой, кто когда-либо рассказывал о своих трудностях другому человеку, знает, что обратная связь может варьироваться от чисто эмоциональной поддержки до мягкой критики и резких нападок. Что наиболее полезно? Я задавал этот вопрос всем, у кого брал интервью. Диапазон ответов был шире, чем я ожидал. Мы закодировали ответы людей и обнаружили, что они разделились на четыре типа: утешители, подталкиватели, раздающие оплеухи и служащие примером. Пятая категория появлялась достаточно часто, и я решил ее включить, хотя эта личность не совсем вдохновляющая. Это скептик.

Процентные показатели были следующими: утешители (я тебя люблю; я тебе доверяю; ты справишься) вышли на первое место: эту категорию выбрало чуть более трети всех опрошенных; подталкиватели (я тебя люблю, но, возможно, тебе стоит попробовать это) заняли второе место с примерно четвертью голосов; раздающие оплеухи (я тебя люблю, но возьми себя в руки) заняли третье место, причем этот вариант выбрал каждый шестой; служащие примером (вы можете меня не знать, но следуйте моему примеру) заняли четвертое место. Последняя категория, скептики, – это люди, которые говорят нам, что мы дураки, сумасшедшие или никогда не добьемся успеха. Некоторым из нас иной мотивации и не требуется.

Давайте посмотрим, как эти фигуры влияют на нас в реальной жизни.

Утешители: «Я куплю тебе билет на автобус, я куплю тебе билет на самолет»

Лоретта Пархэм была полностью опустошена и неприкаянна после автомобильной аварии, в результате которой погибла ее дочь, оставив ее главным опекуном двоих внучек. Она чувствовала, что не может демонстрировать свое горе на работе, где она была директором библиотеки в консорциуме исторически черных колледжей в Атланте. Дома ей нужно было быть сильной для внучек. «Мне звонят самые разные люди, – говорит она. – Но я не отвечаю на звонки, я ни с кем не разговариваю. Я предпочитаю одиночество».

Но был один человек, для которого она сделала исключение. «Это был совсем не близкий друг, – рассказывает Лоретта. – Она директор нашей библиотеки в Батон-Руж, штат Луизиана, которая потеряла сына – я думаю, из-за СПИДа, – когда он учился в колледже. Она много звонила мне в это время, и я, бывало, позвоню ей, когда у меня выдается свободная минута. Я буквально останавливаюсь на обочине дороги, она позволяет мне вдоволь выплакаться и высказать все, что накипело».

Какую роль она играла? «Она меня утешала, – ответила Лоретта. – Она была тем, кто дал мне понять, что это нормально – чувствовать то, что я тогда испытывала. Она говорила мне: “Знаешь, тебе станет лучше, но не нужно стремиться чувствовать себя лучше сейчас”. И она сказала: “Не разрешай никому говорить тебе, как горевать”. Потому что мой муж постоянно старается меня отвлечь, он не хочет, чтобы я много об этом думала. Но она говорила: “Не позволяй никому указывать, что тебе делать. Это только твое”».

Люди, как и все млекопитающие, жаждут общения. Гориллы перемещаются группами, гиены – стаями, дикобразы – группами, бегемоты – стадами. Мы путешествуем семьями, командами, общинами, рабочим коллективом. Исследователи обнаружили, что во время кризиса самооценка людей обычно поддерживается теми, кто их окружает. Чем больше у вас друзей, тем вы