Книга поддержки. Как справиться с любыми потрясениями и стать сильнее - Брюс Фейлер

выхода на пенсию – кажется абсурдно устаревшей. Вместо того чтобы проходить через серию предопределенных жизненных этапов, прерываемых периодическими кризисами в дни рождения, которые заканчиваются ничем, мы воспринимаем жизнь как сложный водоворот празднований, неудач, триумфов и возрождений на протяжении всего отпущенного нам жизненного срока.

Более того, представители поколения Х (Поколение X – термин, применяемый к поколению людей, родившихся примерно с 1963 по 1980 год. – Прим. пер.) чувствуют это острее, чем представители поколения бумеров (Беби-бумеры – люди, родившиеся в послевоенных 1946–1964 годах, когда наблюдался взрыв рождаемости. – Прим. пер.), а представители миллениалов (Поколение родившихся между 1981 и 2000 годами. – Прим. пер.) – даже глубже, чем представители поколения Х. Рутинное прежде ожидание того, что у человека будет одна работа, одни отношения, одна вера, один дом, одно тело, одна сексуальность, одна идентичность, начиная с подросткового возраста и вплоть до немощной старости, в настоящее время мертвее, чем когда-либо. Вот что значит жить нелинейной жизнью. И все это имеет глубокие последствия для решений, которые мы все принимаем изо дня в день.

Самым большим из этих последствий является то, что, несмотря на все преимущества нелинейной жизни – личную свободу, возможности для самовыражения, проживание своей собственной жизни, а не той, которую хотят для вас другие, – это обязывает всех нас проходить через практически подавляющее большинство жизненных трансформаций. Это подводит к моей второй цели: понять эту быстрорастущую разновидность жизненных событий.

Конфликт – одно из непременных условий рассказа. Для того чтобы повествование вообще имело место, должно произойти что-то непредвиденное. На голливудском жаргоне это «лихо закрученный сюжет»; согласно определению Аристотеля, это «перипетии». «Все согласны с тем, что история начинается с некоторого нарушения ожидаемого положения вещей, – пишет Джером Брунер, пионер нарративной психологии. – Что-то идет наперекосяк, а то и рассказывать-то не о чем». История – это инструмент для ликвидации этих пробоин.

Главный вывод из моих бесед – и для меня весьма тревожный – заключается в том, что частота, с которой эти нарушения возникают в наши дни, быстро увеличивается. Мы столкнулись с эпидемией сломов, или, как я их называю, разрушителей. Это объясняется многими причинами (см. Главу 2), но пока позвольте мне просто сказать, что мы подсчитали все варианты тревожных жизненных событий, о которых я услышал. Всего вышло 52 типа. Это 52 разных источника конфликтов, потрясений или стрессов, с которыми может столкнуться человек. Они варьируются от добровольных (стремление похудеть, открытие компании) до вынужденных (увольнение, обнаружение у вашего ребенка особых потребностей); от личных (воздержание от алкоголя, потеря любимого человека) до коллективных (присоединение к общественному движению, стихийное бедствие). Количество разрушителей, ожидающих человека во взрослой жизни, составляет около трех десятков. Это в среднем один раз в 12–18 месяцев.

Нам удается пройти через многие из этих разрушителей с незначительным нарушением нашей жизни. Мы приспосабливаемся, опираемся на близких, перестраиваем свои жизненные истории. Но время от времени один или чаще всего скопление из двух, трех или четырех таких разрушителей поднимается до уровня, способного действительно дезориентировать и дестабилизировать нас. Я называю эти события жизнетрясениями, потому что наносимый ими ущерб может быть разорительным. Они находятся очень высоко по шкале последствий Рихтера, и их отголоски иногда длятся годами. Средний человек в своей взрослой жизни переживает три-пять подобных масштабных переориентаций; их средняя продолжительность, как показывают мои данные, составляет пять лет. Если посчитать, это означает, что почти половина нашей жизни тратится на то, чтобы реагировать на эти эпизоды.

Вы (или ваш близкий человек) почти наверняка проходите через нечто подобное прямо сейчас.

Мало кто ожидает такого шквала жизненных изменений, что подводит нас к моей третьей цели: поскольку мы сталкиваемся с большим количеством подобных событий, чем мы обычно ожидаем, и это число, как я в дальнейшем объясню, вероятно, в ближайшие годы только увеличится, приобретение навыков, необходимых для их прохождения, становится все более насущным. Жизнетрясения могут быть добровольными или вынужденными, но преодоление трансформаций, которые из них вытекают, может быть только добровольным. Мы должны овладеть для этого необходимыми навыками.

Так что же это за навыки? Я считаю самым захватывающим то, что я обнаружил четкий и подробный инструментарий для навигации по этим трансформационным переходам. Многие люди выполняют некоторые из этих шагов инстинктивно, но знание (или выполнение) всего списка встречается довольно редко – не в последнюю очередь потому, что многие из этих идей противоречат многовековым представлениям о том, как мы управляем личностными изменениями.

Формирование этого набора инструментов также представляет собой самое большое изменение, через которое я прошел во время работы над этим проектом. Вначале я ожидал, что то, как люди справляются с кризисами в своей личной жизни, на работе или в духовной жизни, будет сильно отличаться друг от друга. У каждой трансформации должен быть свой сценарий. Я ошибался. Я обнаружил гораздо больше сходства и существенно более унифицированный инструментарий, чем я когда-либо мог себе представить. Вторая половина книги (начиная с Главы 7) подробно описывает этот набор необходимых приемов.

Это приводит нас к двум предупреждениям:

ГРЯДУТ ТРАНСФОРМАЦИИ. БУДЬТЕ ГОТОВЫ.

И к обещанию: Полагаю, мы сможем вам помочь. В данном случае мы – это не только я или даже команда, помогавшая мне количественно оценить эти результаты. Это сотни людей, с которыми я исследовал данные проблемы, – те, что проявили смелость и искренность и поделились со мной дерзкими и изобретательными способами того, как они переживали свои личные победы и поражения. Идеи в книге принадлежат мне. Если они ошибочны или направлены в ложное русло, всю ответственность я беру на себя. Но я не навязывал их людям, которых встречал; я их обнаружил. Они восходят снизу вверх, а не наоборот. Я считаю, что они отражают правду о том, как на самом деле люди реагируют на этот период беспрецедентных перемен.

А это подводит нас к моей высокой мечте: я стремлюсь сразиться с величайшей культурной ветряной мельницей. Я хотел бы переосмыслить то, что представляют собой жизненные трансформации. Коль скоро всем нам приходится проходить через эти бурные периоды, причем не один или два раза, а три, четыре, пять или даже большее количество раз на протяжении всей нашей жизни; испытывать весь этот стресс и страдания, душераздирающие и душеочищающие; корректировать свои личные повествования, перестраивать приоритеты и восстанавливать равновесие тех форм, что наполняют смыслом нашу жизнь, почему же мы так настойчиво говорим об этих временах как о чем-то катастрофическом и разрушительном, как о злосчастных каторжных работах, во время которых мы вынуждены кайлом, зубилом или угодничеством прокладывать себе путь к свободе?

Поскольку жизнь всегда будет полна поворотов сюжета, почему бы не потратить больше времени на то, чтобы научиться с ними успешно справляться?

Уильям Джеймс, отец современной психологии, сказал