Тебе пора ошибаться. Чему я научилась за 25 лет работы с самыми талантливыми людьми мира - Ким Ын Джу
Алессио кладет руку мне на плечо.
– Ты все сделала правильно, – говорит он, словно читая мои мысли. – Мы и так со всем справимся. Нас четверо, мы сильные и здоровые. Не надо ни в чем себя упрекать.
То, что он включил в нашу группу Стар, в очередной раз доказывает, какой Алессио хороший человек. Он всегда принимал мою сестру со всеми ее особенностями и никогда не был с ней резок. Наверное, он прав. Однажды мы все будем в безопасности. Однажды мы снова будем счастливы. Мне бы так хотелось, чтобы это «однажды» наступило завтра.
– Ты спасла эту семью, – продолжил он. – Тициан гордится тобой, но он каждый раз переживает тысячу смертей, когда ты идешь на арену.
– Правда? – Я не знала об этом раньше. – Но я же нервная старшая сестра, постоянно читающая ему нотации!
Алессио ускоряет шаг, когда мы сворачиваем в переулок. Мне сразу же становится холодно. Над нами кто-то шумно закрывает ставни.
– Ты его образец для подражания. Его опора. Он хочет стать таким, как ты, и панически боится тебя потерять.
– Мне всегда казалось, что он любит Стар больше, – тихо признаюсь я. Даже говорить об этом вслух мне стыдно.
– Он любит тебя по-другому, но это не значит, что он любит тебя меньше. Поставь себя на его место. Если тебя не станет, ему придется заботиться о Стар. Он восхищается тобой, потому что ты со всем справляешься. Ты все-таки ничего не понимаешь в мужчинах…
Я толкаю его в бок, и мы слышим громкие шаги позади нас. Алессио прижимает меня к стене. Мои глаза округляются, когда я вижу, кто на нас надвигается. Длинные темные накидки почти не оставляют шансов что-то рассмотреть, и я не верю своим глазам. Члены Братства Света не передвигаются по Венеции в сумерках, они действуют в темноте. Никто не знает, кто скрывается под накидками. Конечно, ходят слухи про мужчин, которые противопоставили себя ангелам. Им плевать на то, сколько людей погибнет, когда начнется война. Одни жители Венеции ненавидят их, другие обожают. Многие молодые мужчины с радостью бы присоединились к организации, но это так не работает. Братство вербует новых членов тайно, нельзя просто так стать их частью. Надеюсь, они никогда не встретят Тициана, иначе он сразу же вступит в их отряд самоубийц. Ведь именно этим они и занимаются. Посылают своих людей на верную смерть.
Я не сомневаюсь в том, что трое мужчин, надвигающиеся на нас, – члены тайного общества. Только сумасшедший будет разгуливать по улице в таком наряде. В темнице под Дворцом дожей не очень уютно.
С головы одного из мужчин соскальзывает капюшон, обнажая лицо, и я делаю глубокий вдох. Я знаю это лицо, хотя оно и стало худее, а короткая стрижка изменила внешность. Под накидкой не мужчина, а женщина. Мы с ней вместе ходили в школу, ее отец был мясником до Вторжения. Она на год или два старше меня, эта девушка всегда была невидимкой. Я судорожно пытаюсь вспомнить ее имя, но не выходит. Она смотрит на меня и снова накрывает голову капюшоном. Я успеваю рассмотреть ее предплечье. Я знаю эту татуировку. Это знак розенкрейцеров[19].
– Ты это видел? – спрашиваю я у Алессио, который морщит лоб, задумавшись. Он терпеть не может Братство. За нападения на ангелов или чиновников всегда осуждали невиновных, а Алессио ненавидит несправедливость еще больше, чем насилие. К сожалению, члены этого тайного общества слишком хорошо прячутся, чтобы кто-то мог привлечь их к ответственности.
Алессандра. Имя вдруг всплывает в памяти. Эту девушку зовут Алессандра.
– Конечно. То, что они так открыто ходят по городу, – плохой знак. Нам нужно предупредить жителей.
– Как, если мы не знаем, что они задумали? Ты собираешься бегать по Венеции и кричать на каждом углу о том, что скоро произойдет теракт? Люди либо сочтут тебя сумасшедшим, либо заставят замолчать.
– Наверное, ты права, – неохотно признает он. – Нам нужно уйти отсюда. Эти крысы – дурной знак.
Мы все равно остаемся на месте еще некоторое время и пытаемся прислушаться. Кажется, что все звуки этого суетного города вдруг умолкли.
– Я знаю ее, – тихо говорю я, хотя вокруг никого нет. Но в Венеции даже у стен есть уши. Это то, что никогда не изменится. Даже старые дожи были в курсе этого и бережно хранили свои тайны.
– Мы с этой девушкой учились в одной школе. Ты видел орден розы и креста на ее руке?
– Это знак адептов Братства, – бормочет Алессио. Он знает легенды христиан почти так же хорошо, как мой отец. – Они используют этот знак, пытаясь прикрыть им свои злодеяния.
Алессио очень редко злится. Но сейчас как раз такой момент. Он верит в мирное сосуществование людей и ангелов и надеется, что однажды они увидят в нас равноправных жителей земли. Я думаю, ангелы хотят всего-навсего выжить нас отсюда. Тем не менее я считаю поступки Братства неправильными. Насилие порождает насилие.
ГлаваМы беспокойно идем дальше. Еще два поворота, и мы окажемся на площади Сан-Марко и сможем спокойно вернуться в безопасную библиотеку. На самом деле с наступлением темноты по улицам города лучше не ходить. Это даже опасно для жизни, потому что в это время царит хаос. Нам нужно было раньше покинуть больницу. Я ускоряю шаг. Что, если Алессио прав? Вдруг совместное будущее людей и ангелов возможно? Я смотрю наверх, но переулок слишком узкий, и я не могу разглядеть все семь небесных дворов с этой точки.
Мы почти добрались до конца переулка, и тут я замечаю чью-то тень. Тень, которая теперь мне знакома. Я тяжело сглатываю, чувствуя свой страх, и ничего не могу поделать, меня прошибает пот. Неужели недостаточно того, что мне пришлось сражаться с ним на арене? Ему не хватило того, что он чуть меня не убил? Конечно, нет. Он открыл на меня охоту и не отстанет от меня, пока не утащит мою душу в свой ад. Я прячу свои дрожащие руки в карманы. Он не должен видеть моего страха.
– Что вы делаете на улице в такое позднее время? – спокойно спрашивает Люцифер. Кажется, он не
