Антоша, вставай - Михаил Михайлович Сердюков
Я протянул ей пакет и опустил взгляд.
— Вы программист? — поинтересовалась Катя.
— Нет, с чего вы взяли?
— Обычно программисты хорошо одеваются и немного скромные, как вы. А еще программисты такие изобретательные и романтичные. — Катя заглянула в пакет и, достав коробку, быстренько открыла ее. — Какая красота, — протянула она.
Я поднял голову, чтобы посмотреть на эмоции Кати. Ее глаза блестели. Я застеснялся и, сложив руки у паха, подтянулся на носочках и перекатился на пятки.
— Ну-у-у-у, — протянул я.
Мне жутко хотелось пригласить Катюшу в ресторан, а язык будто парализовало. Я не мог выдавить из себя ни слова. Слова застряли между зубов.
— И все же, чем вы зарабатываете на жизнь? — Катя взяла инициативу в свои руки.
Неловкость душила крепкой петлей на шее.
— Когда как, то там чуть перехвачу, то сям.
— Я поняла, вы криптовалютчик? Да? — она сжала руку в кулак и ударила меня по плечу. — Я раскусила вас, признавайтесь?
Честно признать, я не знал, что такое криптовалютчик, но остановить этот допрос очень уж хотелось, и я уклончиво ответил: "Типа того”.
— А я смотрю, такой интересный мужчина. Хорошо выглядит, одет со вкусом, — заметила Катя.
Тема разговора душила меня, поэтому, сильно напрягшись, как тяжелоатлет перед подъемом веса, я еле-еле выдавил:
— Может, перекусим? — и кинул взгляд на дверь в бургерную.
— Тут? — она внимательно присмотрелась к вывеске. — Это проверка какая-то, что ли?
— Мой бывший коллега, с которым я, кстати, больше не общаюсь, считает, что тут вкуснейшие бургеры.
— Вкуснейшие бургеры? — переспросила Катя. — Но я на детоксе. Вода, смузи, иногда фрукты. Я не ем бургеры. И даже бы если ела, не пошла бы в такое место, — она повела носом.
Мне вспомнились диалоги со Старухой. Ответы Кати вызывали те же чувства, что и нападки Карги. Ощущение вины тянуло на дно мою решительность. Мне вдруг захотелось поиграть с возлюбленной в прятки: спрятаться так, чтобы она больше не увидела меня и мои слабости. Я вжал шею в плечи и затоптался на месте. Мой кулак потянулся ко лбу. Бить себя перед Катей я не собирался. Схватишься за штанину и стиснув зубы, я едва не лопнул от стыда. Кажется, она поняла, что моя фляга скоро засвистит. Девушка смягчила голос и расплылась в улыбке.
— Я просто не употребляю мясо и продукты животного происхождения, не пью молоко и даже не ем желатин. Хотя имею один грешок, — она перешла на шепот, — изредка балуюсь морепродуктами. — Она провела рукой по лицу. — Тут неподалеку как раз есть отличное местечко — "Старик и море”. Слышали? Там можно заказать морского ежа или японских устриц с вином. Это просто ОБЪЕДЕНИЕ!
Ничего из того, что назвала Катя, я, конечно, ни разу в жизни не ел. Нависла пауза. Я не знал, что ей ответить.
— Мы так и не познакомились.
Она протянула руку и, нежно облизав губы, вцепилась в меня нежным взглядом.
— Я Екатерина Михайловна, но можно просто Катя, — она прижала нижнюю губу верхней и снова приоткрыла рот.
Я крепко взялся за ее руку и сдавил. Катя скуксилась.
— Антон, можно просто Антон.
Катя засмеялась как колокольчик, часто моргая.
— Какое красивое имя. Антон.
Она так тянула слова, что они вызывали во мне прилив возбуждения. Сердце билось в висках, и легкий холодок отдавался в коленях.
— Антон, вы же не против морского ежа и устриц с вином?
В школе нам рассказывали про Нефертити. Учительница по истории утверждала, что египетская царица была настолько хороша собой, что у ее красоты были настоящие ценители и страстные поклонники. Нефертити не отрекалась от мужского внимания, с радостью приглашая их в свои покои, с единственным условием — после ночи близости любовника казнили. При этом пикантном нюансе мужчин, желающих провести время с царицей, не убавлялось. Они спали с ней, платя высокую цену. Смотря на тонкие черты лица, на мягкую кожу и плавные движения Кати, я понимал, что готов распрощаться с жизнью за одну ночь с ней. И если устрицы с вином удостоят меня чести сблизиться с возлюбленной, то я готов съесть хоть целую тонну этих гадов.
Мои инстинкты троились. Я совсем не думал о будущем, я просто хотел слиться в единый организм с Катюшей. Я был никому не нужен, я был скучен и глуп. А она, такая роскошная девушка, знала себя. Катя понимала, чего хочет от жизни, и могла излечить мои раны, озарив мой путь и показать смысл.
— Хорошо. Устрицы так устрицы.
25
— Расскажите, как вы стали богатым? — спросила Катя.
Мы сидели за белым столиком в супермодном ресторане размером немного больше моей квартиры. Дизайнер хорошо постарался, чтобы произвести неизгладимое впечатление на посетителей: слева от меня стоял высокий стеллаж с бутылками вина и тысячами банок со специями. Катюша сидела напротив, за ее спиной возвышались полки с жестяными банками сушеных томатов. Под потолком беспорядочно висели плетеные корзины вперемешку с красным перцем и дуршлагами. Гостей было много, но мы успели урвать самый уютный столик в углу.
— Мне повезло, — ответил я.
— А вы очень скромный, — заметила Катя. — Обожаю скромных и щедрых мужчин.
Я не смог выдержать ее взгляд. Она словно смотрела мне в душу, изучая, из какого я теста.
— И все же, кто вам про меня рассказал?
В ресторане напрочь отсутствовал официант. Мы сделали заказ еще на входе и теперь ждали, когда объявят наши имена. Ожидание разрезало на мелкие лоскуты мое спокойствие. Вместо ответа я попытался вспомнить, что заказала Катя — вроде пять устриц и бутылку белого вина, а вот мне пришлось повозиться с выбором дольше нее. Читая названия блюд, я чуть не сломал язык. В итоге остановился на бургере "Блэк ангус, угорь и унаги” и вьетнамском лимонаде. Я понятия не имел, что меня ждет, но стоять у кассы как истукан и жевать сопли мне совсем не хотелось.
— Антон, я все еще помню свой вопрос, — Катя поправила волосы и улыбнулась. — У нас есть общие знакомые?
Я отрицательно помотал головой и увел взгляд на свои новые кроссовки. Они действительно выглядели круто. Когда я вспоминал, сколько отдал за вещи, мне становилось не по себе.
"Зато Катя здесь, Катя сейчас со мной”, — думал про себя я.
— То есть вы просто увидели меня в магазине и устроили этот номер с кетчупом?
— Да.
Мне нравилось, что Катя никак не реагировала на мой гнусавый голос и побитое лицо. Она вела себя как истинная леди. Улыбалась и проявляла неподдельный интерес.
— Хочу
