Пособие честолюбца - Август Котляр
Театр очень разный. Есть бессмертная классика вроде Шекспира и есть современная драматургия. К театру следует приучать себя, так же, как и к музыке с балетом. Только просмотрев множество спектаклей — хороших и спорных — можно считать себя составившим некоторое представление о театральном искусстве.
Кино на два порядка разнообразней театра. Есть вещи, которые просто необходимо просмотреть и забыть — Антониони, Бертолуччи, Феллини, Годар, Бергман и прочие всякие там неореалисты новой волны. Считается, что эти зануды, так же как эйзенштеновский «Броненосец Потёмкин», сформировали современный киноязык. Но, на самом-то деле, все метафоры и аллегории, все приёмы иносказания, весь символизм взяты из классической живописи, где каждый предмет на холсте несёт дополнительную смысловую нагрузку: зеркало означало око Божье, горящая свеча — присутствие Божье и тому подобное. К слову сказать, современный кинематограф не сильно заморачивается по поводу многозначительности: пистолет означает пистолет, а вовсе не то, что мог бы пистолет означать. Синематограф тоже надо воспринимать как вид искусства, хотя не все фильмы произведения искусства, так же как не все напечатанные художественные книги — литература. Честолюбец ни в коем случае не должен принимать киносюжет за правду жизни или брать киноперсонаж за образец для подражания. Жизнь намного сложнее, разнообразнее и скучнее — потому что она растянута и бессюжетна, а кино короткое и с рассказанной, драматизированной до крайности, законченной историей. Кино — не учебник жизни, а имитация жизни. Если пытаться что-то вынести поучительное из кина — то это только то, как куклы-актёры изображают определённых живых людей в определённых обстоятельствах. Смотреть надо в самую суть — в повороты сюжета, заставляющие героев преодолевать препятствия на пути к цели. Почитайте книгу Александра Митты «Между раем и адом» о секретах кинодраматургии. Но при этом, зная устройство кина, честолюбец не забывает развлекаться и получать удовольствие.
Честолюбец любит и ценит изящные искусства. Он обожает безделицы: статуэтки, вазочки, рамки из черепахи, канделябры с восковыми свечами, пепельницы, настольные часы, табакерки, таблетницы, шкатулки, драгоценности, всякую всячинку из янтаря и полудрагоценных камней, ценит и любит столовое серебро и вообще всё серебряное, хрустальное, мраморное, инкрустированное, из слоновой кости, из редких пород дерева, из настоящего фарфора, из настоящей меди и бронзы. Он, как Казанова, всегда может бросить вскользь: «А эту драгоценную табакерку мне подарил мой друг, французский посланник».
Эти пустяковые вещицы делают жизнь весьма приятной. С одной стороны, это может показаться пустой тратой денег — покупка вазочки из муранского стекла. Но, с другой, даже в очень скромной — скромной, конечно, изысканной скромностью, — комнате одна единственная ваза с одним единственным — но правильным — цветком, скажут о хозяине: ого-го, esse homo, вот настоящий человек!
Уровень, уровень и ещё раз уровень — вот к чему стремится честолюбец, и в чём ему верным подспорьем является развитой эстетический вкус.
Есть ещё одна область, в которой честолюбец быть если не экспертом, то хотя бы продвинутым пользователем. Это гастрономия. Честолюбец обожает сыры, специи, устриц, трюфели. Если вы были далеки от этой сферы, начните с сыров: покупайте понемного и пробуйте, пробуйте, пробуйте, прислушиваясь к вкусовым ощущениям. Еда — это не просто питание, это ещё огромное эстетическое и вкусовое наслаждение. Пробуйте устриц, знакомство с трюфелями начните хотя бы с трюфельного масла. Зайдите в ближайший устричный бар и отведайте. Не знаете как взяться — спросите официанта, он подскажет. Путешествие в мир деликатесов — не менее увлекательное, чем в мир музыки или запахов. Паштеты, хамоны, различные сорта рыбы и морских гадов, ягнятина и телятина, дичь, грибы, живые йогурты, пирожные, конфеты ручного изготовления, различные воды, десятки сортов чая и кофе, не говоря уже о редких винах и коньяках. Редкие — не значит дорогие. Множество коньяков не имеют возможности так себя пиарить за счёт небольших объёмов производства, но есть великие коньяки, так же как есть великие вина. Заодно, научившись ценить коньяк, честолюбец никогда не станет закусывать его лимоном — к сожалению, это хамство пошло от не самого удачного русского царя. А сколько сортов табака и сколько возможностей наслаждаться им в самостоятельно скученных сигаретках, экспериментируя с мешкой. Честолюбец ценит всё редкое и уникальное.
Честолюбец пахнет собой и селективной парфюмерией. Честолюбец ищет и находит уникальные запахи, создаваемые небольшими партиями истинными эстетами обоняния. Он никогда не воняет тем, что продаётся в парфюмерных супермаркетах. В доме и учреждении честолюбца окружают тонкие запахи редкого парфюма, цветочных лепестков, специй и пряностей. На это накладывается запах свежесмолотого кофе и дорогих сигар.
Честолюбец при первой возможности окружает себя гобеленами, картинами, витражами, драгоценными коврами, всякими безделушками. Упражнения в минимализме он оставляет тем, кто не уверен в своём вкусе, кто боится людской молвы и упрёков в пошлости. А честолюбец свой вкус развивает и полагается только на него. Он сам определяет, что ему пошло, а что нет. Но при этом честолюбец никогда не спорит с кем-то о своём вкусе. Он лучше виновато промолчит, если его в чём-то упрекают. Честолюбец-то знает, кто прав на самом деле.
Честолюбец читает только ту литературу, из которой он может почерпнуть что-то дельное и полезное для своей карьеры. Он любит мемуары, жизнеописания и истории побед. Беллетристику он оставляет лузерам. Пусть они утешаются чужими бреднями.
Как оценивать и понимать произведения искусства, если нет специальной искусствоведческой подготовки? Есть такое слово, без которого не обойтись — эмпатия. Оно означает вживление/вчувствование. Надо смотреть, допустим, на картину и принимать (про себя) то же выражение лица, ту же позу, что изображена. И слушать возникающие ощущения: какие мысли рождаются? Какие эмоции? Потом надо пытаться охватить картину целиком: какой эмоциональный настрой она вызывает? И так же с музыкой, с кино и всем остальным. Чувства, как и ум, как и мышцы, нуждаются в упражнениях, чтоб развиваться. Над произведением искусства надо размышлять: что хотел передать художник, изобразив в углу эту коричневую загогулину? Почему у дамы три глаза и нос сбоку? Надо ловить ассоциативную волну. И, конечно, прочесть книжки/учебники по искусствоведению, чтоб примерно представлять себе наиболее употребительные художественные приёмы и общий строй языка того или иной музы. А со временем просто полагаться на свой развивающийся вкус. Честолюбец никогда ни с кем не спорит о вкусах. Он знает: либо вкус есть, либо его нет.
