Любить и не страдать. Когда страдание становится образом жизни - Татьяна Хромова
Елена, 29 лет
Чаще всего насилие совершают люди из близкого окружения – друзья, родственники, соседи, знакомые ребенка и родителей, то есть те, кого он знает, кому доверяет, с кем общаются он и его родители. Ведь обычно родители предостерегают ребенка об опасности незнакомых людей. А опасность может исходить от того, от кого совсем не ждешь, – от дедушки, брата, дяди. И именно факт близости зачастую мешает родителям замечать тревожные сигналы.
По данным статистики, только в 25 % случаев насильник является незнакомым человеком. В остальных же случаях – знаком, причем в 45 % случаев является родственником, в 30 % – дальним родственником или знакомым.
Мамин отчим, которого я считала дедом, сажал меня 5-летнюю на колени и, будучи в трусах, елозил своим членом по моим бедрам, играл типа «по кочкам, по кочкам». Вышла замуж и терпела 13 лет тирана-мужа, который молча насиловал меня, я так называю секс, когда я не хочу, а он хочет, и я типа должна была ему повиноваться. Ни разу не было оргазма с мужем, никакой нежности и любви, только механический секс. Считала себя фригидной. Помогла, как вы понимаете, психотерапия в течение 5 лет. Развелась, все в жизни прекрасно. И никакая я не фригидная.
Света, 40 лет
К огромному сожалению, часто жертвы сексуального насилия не то что не имеют поддержки в своей семье, наоборот, их осуждают и обвиняют в произошедшем. Я знаю случаи, где насильником был один из родственников, и вся родня вставала на его сторону, очерняя при этом жертву и обвиняя ее во вранье, от нее отворачивались. Это становится еще одной сильнейшей травмой для жертвы.
При этом ребенок – все же ребенок. Он может ничего не знать о сексе, соглашаться из любопытства, из страха обидеть, расстроить того, кто этот секс предлагает, или быть наказанным за отказ, а потом за то, что случилось.
Я стала жертвой сексуального насилия со стороны дедушки. Он засовывал свою руку мне в трусы и мастурбировал. Однажды он взял мою руку в свою и заставлял ему мастурбировать. Мне было лет 7–8 тогда. Меня и сестру воспитывала мама. Я маме смогла рассказать, только когда мне было примерно лет двадцать. Она стала первым человеком, кому я сказала, потому что больше не могла держать в себе. Но у меня нет с мамой теплых, доверительных отношений. Наверное, поэтому так долго все это в себе носила. Сейчас мне двадцать четыре. И у меня никогда не было отношений с мужчинами. Даже не встречалась ни с кем. Только небольшое общение. Возникает большая тревога, если понимаю, что нравлюсь какому-то парню.
Я пришла в терапию почти год назад. Работаем над этим. И только благодаря терапии я могу сейчас об этом написать, да и вообще начала об этом говорить.
Мария, 24 года
Иногда жертвы сексуального насилия, будучи детьми, понимают, что происходит что-то запретное и неправильное, но вместе с тем ощущают что-то приятное, похожее на возбуждение, или даже получают оргазм. Это вносит еще больше путаницы в и без того непростые чувства жертвы. Там есть и вина, и отвращение, и стыд, и бессилие.
Какие дети чаще попадают в группу риска? Те, кого дома бьют, кто привык к жестокому обращению с их телом, те, кого чрезмерно опекают, те, о ком мало заботятся, кого игнорируют, критикуют, кому уделяют мало внимания, у кого нет доверительных отношений с родителями.
Когда мне было 11 лет, врач-офтальмолог назначил мне массаж. Я уже сама могла ездить в поликлинику на троллейбусе. В это время у меня уже начала расти грудь. Сейчас мне 37, прошло 26 лет. А я до сих пор помню этот кабинет. Массаж делала медсестра, это была молодая девушка. Один раз я приехала к ней на сеанс, а у нее в кабинете был молодой человек. Они разговаривали. Она велела мне раздеться. Мне нужно было раздеваться по пояс. Я вся как будто одеревенела. А он смотрел на меня. И она ему ничего не сказала. Он вышел только тогда, когда она начала уже работать. После этого я перестала ездить на массаж. Не помню, что сказала родителям. Но в это время я была абсолютно беззащитной. Я не помню ни единого раза, когда родители встали на мою сторону. Они предпочитали не вмешиваться или игнорировать. Или им самим требовалась защита. Я была как будто овца на заклании. Терпела то, что было невыносимо, и молчала. Сейчас мне очень больно за себя ту, маленькую. Я научилась себя отстаивать и защищать. Я этому рада.
Карина, 37 лет
Что помогает минимизировать риски сексуального насилия над ребенком? Прежде всего – обсуждение с ребенком вопросов, которые касаются уважения к его телу. Важно, чтобы родители объяснили, что другой человек не имеет права его трогать, что есть интимные части тела и всегда можно сказать СТОП.
Ребенок, у которого есть представления о границах тела, гораздо более защищен, чем тот, у которого этих границ нет.
Ребенок, у которого есть доверие к родителям, гораздо больше защищен, чем тот, у которого нет эмоциональной близости с мамой и папой.
Ребенок, который знает, что родители встанут на его сторону, защищен гораздо больше, чем тот, которого родители не защищают.
4. Экономическое насилие
Экономическое насилие – материальное давление, которое может проявляться в запрете обучаться, работать, лишении финансовой поддержки, полном контроле над доходами.
• Над ребенком совершается экономическое насилие, если родитель преднамеренно лишает его жилья, еды, одежды и другого имущества или средств, на которые он имеет предусмотренное законом право, что может привести к его смерти, вызывать нарушение физического или психического здоровья.
Родители пили, одежду новую покупали мне очень редко, в основном донашивала вещи от двоюродных сестер, которые жили гораздо лучше. Это очень стыдно было. Никуда никогда не ездила, ни в какие поездки, если только бесплатные. Денег мне не давали. Обещали купить велосипед, который в те далекие времена при жизни в деревне действительно был важен, ровно так же, как современным детям важен телефон.
Однажды я играла со
