МОЕ ТЕЛО – МОЙ ДОМ. Телесная осознанность для исцеления травм и работы с разрушающими эмоциями - Дейдре Фэй
Если сильно упростить устройство нашего мира, то можно сказать, что за наше внимание всегда борются две конкурирующие системы. С одной из них мы хорошо знакомы – это страх, который побуждает нас оставаться в безопасности и не выходить за пределы известного. Но есть и вторая система – та, которая побуждает нас к исследованию мира и расширению границ.
Эти две основные системы входят в нашу «прошивку». Потребность принадлежать чему-либо и строить эмоциональные связи объединена с нуждой в физической безопасности. Как человеческие существа, мы хотим ощущать принадлежность друг другу, надежную связь, свою желанность и принятие нас такими, какие мы есть. Когда мы чувствуем себя в безопасности, наше тело естественным образом успокаивается. В нем поселяется уверенность, которая передается и нашему разуму с душой, – все будет хорошо. Ощущение одиночества ослабевает в тот момент, когда мы полагаемся на других, – особенно, если они уважают наше внутреннее знание о том, кто мы такие, что нам делать и куда стремиться.
Без этих систем поддержки, которые встроены в наш повседневный мир, мы становимся более склонны к самокритике, катастрофизму, страху перед новыми сокрушительными жизненными ударами. Если у нас нет надежной внутренней базы, то, как писал в 2001 году Джереми Холмс, исследователь привязанности: «…незначительные неудачи могут превратиться в катастрофы: мир становится угрожающим, душевная боль, которая связана с потерей статуса, не становится стимулом к формированию новых связей, а начинает нас подавлять».
Теория привязанности описывает не только физическую безопасность, но и своеобразную соединительную ткань, которая объединяет нас с конкретными другими людьми. Таким образом у нас появляется эмоциональная безопасность для развития. Такой надежный фундамент удерживает в себе наше стремление принадлежать чему-либо, помогает ощущать себя в физической и эмоциональной безопасности, закладывает основу для заботы и привязанности, в рамках которых вас слышат, понимают и поддерживают. Без этого очень трудно заземлиться в теле или открыть душу.
Но что делать, если в семейной лотерее не слишком повезло, и близкие родственники оказались неспособны помочь нам с закладкой подобного фундамента? Не переживайте, это не значит, что все потеряно!
Исследования вновь и вновь подтверждают, что мы можем «заработать» это ощущение внутреннего фундамента. Даже если не получилось заложить эти основы в детстве, мы способны в дальнейшем расти, развиваться и обрести их. Причем стремление к ним остается в любом возрасте. На детской площадке ребенок может оставаться рядом со взрослым, пока оценивает обстановку и наблюдает за тем, что делают другие. Но в какой-то момент стремление принадлежать к чему-то большему, то есть в данном случае – играть, берет верх.
Исследователь Тревартен отмечает, что ребенок обычно совершает две-три вылазки во внешний мир, отходя от воспитателя, прежде чем действительно начать исследовать нечто новое для себя. В какой-то момент появляется то, что вызывает у ребенка желание вернуться в безопасность. Мы сталкиваемся с этим каждый раз, когда выходим из зоны комфорта. Поскольку за ее пределами мы меньше контролируем происходящее, мы сталкиваемся с неизвестным, неизбежно возникает тревога, волнение или страх.
Пока мы не поймем, как пройти эту зону турбулентности, нас будет тянуть обратно в безопасные границы, где нет тревоги и есть ощущение покоя. И если о нас заботятся, нас понимают и к нам проявляют внимание, мы расслабляемся и успокаиваемся. Мы восстанавливаемся, пока не будем снова готовы выйти из зоны комфорта.
Это своеобразный цикл – мы расширяем зону комфорта, открываем ее, увеличиваем пределы тех жизненных зон, в которых нам уютно. Природное желание исследовать окружающий мир ведет нас к пределам привычного. Наше любопытство уравновешивает страх: это небезопасно, нужно быть осторожным, а вдруг случится что-нибудь плохое? При должной поддержке и ободрении мы учимся тому, как гармонично сочетать исследование неизвестного и при этом держаться в безопасных пределах. Нам помогает знание о том, что есть другие – те, кто поддержит, если что-нибудь пойдет не так. И это приносит нам облегчение, а значит, мы можем учиться и продолжать рисковать, отправляясь в неизвестное и взращивая в себе уверенность в том, что мы найдем свой путь, – ведь мы сможем обратиться за поддержкой и научиться чему бы то ни было на собственном опыте.
Эти теоретические выкладки показались мне очевидными, когда я наблюдала за детьми, но в случае со взрослым все не так бросается в глаза. Если ребенок плачет и тянет к вам руки, значит, он чего-то хочет. Обычно – чтобы его обняли, прижали к себе, успокоили.
Совершенно нормально, верно? Но чем больше я думала об этом, тем яснее понимала, что это не чисто физический процесс. Точнее, лучше будет сказать, что физические проявления обычно сочетаются со своеобразным «плачем привязанности», невысказанной потребностью. Физические движения указывают на нечто иное – на нужду этого ребенка, на нужды, которые есть у нас всех. Эта потребность в успокоении и поддержке абсолютно нормальна для любого из нас. И у всех она есть! Сколько бы многие из нас ни пытались ее отрицать – убежать или избавиться от нее невозможно. Это общечеловеческое свойство. У всех нас есть базовые потребности в безопасной привязанности.
А теперь давайте рассмотрим, как эти фундаментальные потребности вписываются в теорию привязанности – в частности, в модель внутренних процессов Джона Боулби, которая описывает призму нашего восприятия окружающего мира.
Как увидеть плюсы в тяжелой ситуации? Это ведь очень непросто! Большинство из нас оказывается под воздействием привычных негативных паттернов, мы этому очень хорошо обучились. Когда нам плохо, сочувствовать самим себе очень сложно. Однако быстро растущее количество исследований показывает, что именно сочувствие себе – это способ облегчить состояние своих тела, души, разума и построить фундамент для мудрости, силы и смелости, противодействуя боли. Так между теорией привязанности и традиционной медитацией появляется своеобразный мост, который позволяет нам ощутить боль жизни, не отделяясь от нее.
Мозг настроен на выполнение конкретных задач. Самая важная из них с точки зрения эволюции – это определение угрозы и быстрая реакция на нее. Целые отделы мозга заняты оценкой угрозы. Если мы не будем соблюдать осторожность, то эта система коварно возьмет над нами верх. Представьте свой обычный день. Предположим, вы общались с десятком людей, но один из них был ехидным или пренебрежительным, и его отношение сработало для вас как триггер. Пол Гилберт спросил бы вас, о ком из этих людей вы будете размышлять в конце дня? Однозначно о том, с кем взаимодействие было негативным.
Рик Хансон описывает наше взаимодействие
