Поговорим о детях. Причём начистоту - Вадим Литвин
Отвечу сперва на эти тяжкие обвинения.
Во-первых, в силу независящих от меня причин, я до школы сменил ажно три или четыре детских сада. Как-то это с маминой работой было связано. Так что у меня какой-никакой опыт имеется. Кроме того, общаясь с людьми, причём из разных регионов страны — а круг общения у меня ого-го какой огромный — иной раз всплывает и тема глубокого детства. И, соответственно, детских садов. Стало быть, есть материал и для смелых обобщений.
Во-вторых, когда я говорю «издевательства над детьми», то в головах моих оппонентов, судя по всему, рождается образ несчастного ребёнка, которого злобные пьяные воспитатели подвешивают за ноги над костром и избивают розгами. Видимо только такого рода издевательства над детьми представляют себе мои оппоненты и обвиняют меня в том, что я нагло вру, поскольку ничего подобного в советских детских садах никогда не было.
В самом деле, не было. Во всяком случае я никогда не слышал, чтобы воспитатели в советских детских садах жарили детей на кострах. Но издевательство — это не обязательно садизм. Например, когда воспитательница жрёт что-то вкусное на глазах детей, которые вынуждены давиться холодной манной кашей в комках — это разновидность издевательства. Ну вот перечислю то, что я квалифицирую как издевательства и что лично я запомнил из своего детскосадовского детства.
Помню, на прогулке играл со своим другом в одну дурацкую игру — мы перекидывались половой тряпкой. Уж не помню, почему нас привлёк такой вид развлечения (может нам игрушек не хватило), но только я случайно попал в нянечку, которая сидела рядом на лавке в компании воспитательниц. Безусловно, поступил я нехорошо — в нянечек бросаться половыми тряпками нехорошо. Что же сделала нянечка? Она поставила меня в угол? Не угадали. Она взяла половую тряпку и надела мне на голову. А сидящие рядом воспитательницы весело засмеялись. Это издевательство или нет? Думаю, это издевательство. Хотя, безусловно, первично виноват был я сам, но всё же наказать меня надо было как-то по-другому.
Или вот такой момент. Мы сидим кружком вокруг воспитательницы, которая читает нам сказку из толстенной книжки. Один мальчик начинает что-то говорить своему соседу, то есть отвлекается. Воспитательница подходит к нему и бьёт его по голове книжкой. Это издевательство? На мой взгляд — издевательство, причём над всеми детьми разом, поскольку можете себе представить, как мы потом эту воспитательницу боялись.
Или, например, в полдник мы кушаем молоко и печенье. Молоко, как и положено, с отвратительной пенкой. Я в жизни не встречал ни одного человека, который не испытывал бы отвращения от молочных пенок. Но у детей это отвращение доходит до запредельного уровня. Один мальчик ни в какую не хочет есть пенку. К нему подходит подружка воспитательницы и по-доброму улыбаясь со словами: «Ну что же ты не ешь? Это ведь пенка», заставляет ребёнка эту пенку съесть. Причем ребёнка чуть не тошнит. Это издевательство? Я это квалифицирую, как изощрённый садизм.
Похожий случай. Девочка никак не может доесть холодный отвратительный суп. Воспитательница орёт на неё в стиле: «Ты что гадина не ешь суп? Его что теперь выливать что ли?» и начинает насильно ложкой вычерпывать эту гадость в рот девочке. Девочка давится супом. Её рвёт в тарелку. Её обзывают всякими словами. Это издевательство или как?
Ну или такие, добрые издевательства. Каждый обед одна из воспитательниц приносит своему сыночку вкусные кусочки мяса. Причём делается это демонстративно. Остальные дети, понятно, ничего такого не получают. Это издевательство? Строго говоря — нет, но у остальных детей на душе как-то неприятно, ибо чем они хуже?
Посадка особо непослушных в кладовку, где хранились раскладушки практиковалась в полный рост. Особенно на даче, где ребёнок оторван от родителей на несколько месяцев. Кстати, родителям приезжать к ребёнку «на даче», кроме особых «родительских дней» было запрещено. Это издевательство? Ну может это не издевательство как таковое, но детям-то от этого не легче — они очень хотят видеть своих родителей.
Ну то есть таких реальных историй я могу целый ворох привести. Так что как уж там ни крути, а ребёнку в детском саду всегда было хуже, чем ему было бы дома с мамой. Ну то есть понятно, что когда вечером все дети уже заигрались, то иные и не хотели уходить из детсада домой — такое тоже было. Но спроси любого ребёнка: «хочешь сегодня не идти в детский сад?». Любой ответ: «Да!».
Прошу только товарищей защитников Совдепа не очень сильно волноваться сегодня. Ибо я вовсе не хочу сказать, что детский сад плох потому, что он советский. А вот американский был бы лучше. Ничего подобного. Я хочу сказать, что любой детский сад хуже домашнего воспитания. Разберём этот тезис подробнее.
Итак, кто, собственно говоря, шёл в воспитатели детских садов? Иной раз это были женщины, которые искренне любили детей. Есть такие. Из них получались очень хорошие добрые воспитатели. Дети таких очень любили. Но, увы, чаще всего в педагогический техникум шли девочки, которые знали, что больше им ловить нечего и к детям они относились параллельно. Ну типа как к надоедливой работе, которую нельзя избежать. Бывали случаи, когда токарь в сердцах бил свой станок? Или шофёр с раздражением пинал свой автомобиль? Бывали такие случаи — это естественный спуск пара, высвобождение раздражение. Но у воспитателей детских садов были не машины и не токарные станки, а дети. И ничего удивительного, что временами своё раздражение они срывали на них — на детях. А это совсем другой случай.
Могут сказать: но родная мать тоже иной раз может с раздражением накричать на ребёнка или даже отшлёпать его. Соглашусь, такое бывает. Но при этом ребёнок знает, что это его родная мама и она его любит. И всё равно его пожалеет и погладит, и даст ему конфетку. А чужая тётка? Часто ли воспитательницы, которые незаслуженно наорали на ребёнка, потом просили у него прощения и давали ему конфетку? Не смешите — этого не бывало в принципе.
Таким образом получается, что детский сад был учреждением, в котором любая несправедливость в отношении ребёнка как бы усиливала свой эффект и ребёнок
