Гаятри и Васяня под крылом московской «тантры» - Лю Ив
Таня к этому моменту уже сидела тихо, не произнеся больше ни слова, уставившись совершенно отсутствующим взглядом себе под ноги.
Гаятри взял ножницы, поднял вверх и продемонстрировал залу… словно циркач под барабанный бой, предлагая убедиться в реальности готовящегося действа, и – несколькими точными движениями – отрезал под корень ниспадавшие по плечам мягкие и волнистые каштановые волосы. После чего, так же торжественно, положив аккуратно срезанную стопку волос на поднос – приступил к непосредственно бритью.
Вероятно, только этим утром вымытые – они лежали на серебристом блюде, свежие и чистые, и чудесно пахли шампунем. А учитель завершал начатое бритвой…
Девушка продолжала сидеть, не шевелясь.
Зал немного ожил, люди переговаривались: кое-кто уже посмеивался, кто-то негодовал…
Вскоре дело было сделано. Перед публикой предстала резко похудевшая на вид «бледная мумия» в тёмно-синем свитере – показавшаяся участникам совершенно незнакомой. Её голый череп, напоминая о дочиста обглоданных костях погибшего животного – белел над поникшей фигуркой, превратившейся вдруг в нетрадиционно одетую в свитер скорбящую надгробную статую.
Опять воцарилась неловкая тишина.
И вновь Гаятри сработал мастерски. Он театрально поклонился, припал перед Таней на одно колено и подал ей руку, предлагая встать, – так королеве предлагают взойти на трон.
Она встала. Учитель взял руку девушки, приподнял её и провёл «тронной поступью» через весь зал, а уже там – сдал с рук на руки помощнице, которая усадила прошедшую испытание и подала ей свежего чаю.
После этого Таню оставили в покое, а всё внимание перенесли на следующую героиню.
Следующей отрекающейся предстала Katin. Обрить её чёрную, словно вороново крыло, до спины косу – вне всяких сомнений, было много эффектнее, чем любую с короткой стрижкой девушку или парня.
Как брили подружку, Таня уже не видела.
С ней случилась метаморфоза. Наверно, мастер знал, что делал… – Больше девушка не могла находиться в зале: что-то в ней куда-то трансформировалось. Её разом оставили все мысли и чувства, а так же – какой бы то ни было дальнейший интерес к тому, что происходит. Всё это пропало – навеки и полностью – вместе с пушистыми волосами. И Света, помогающая проводить семинар, тихонечко отвела девушку в комнату, приспособленную под спальню. Почти мгновенно Таня уснула.
А в зале тем временем начался переполох: какой-то парень конкретно и очень решительно отказался далее присутствовать в зале. В поддержку его из группы встал ещё один, декларируя своё естественное право на «свободу выбора». Мало того, что он открыто заявил о намерении не подчиниться и не позволить себя обрить, так ещё и настаивал на собственном праве удалиться! – Чтобы не быть свидетелем «насилия»…
Оба парня твёрдо решили уйти.
Какое-то время их довольно настойчиво удерживали и позорили, обращаясь к остаткам сознательности ребят. Устроители тренинга во главе с самим учителем, а так же некоторые из студентов объясняли, что придя на тренинг, учащиеся обязаны присутствовать на всех занятиях. В противном же случае – могут считать себя совершенно не прошедшими Урок, не сумевшими победить своё эго. А значит – вообще не достойными Духа Тантры, «прохожими из метро», и далее, и далее…
В таких случаях администрация вынуждена отчислить ученика, не возвращая ему уплаченную сумму, и больше не принимать на тренинг никогда. Нарушителей, кроме всего прочего, заносят в чёрный список, известный всем тренерам в Москве, и подвергают суровому наказанию, в виде лишения дальнейшего права посещать какие бы то ни было курсы, – такой вот суровый приговор.
Это на все лады повторялось не менее 30 минут. Образовалось нечто вроде раскола в группе. Многие отговаривали ребят, намекая хотя бы вспомнить о потраченных впустую деньгах. Но парни всё равно ушли. А после них ушли ещё две девушки и женщина.
В общем – побрить успели только двух девочек, и спонтанно получился «бунт на корабле». Группу распустили по комнатам, и на этом «Тантра третьего дня» закончилась.
***
Когда Таня проснулась, была уже глубокая ночь. Она встала, прошла в туалет.
Напротив раковины (зеркала там не было) – потрогала руками голый череп и… забыла, зачем пришла.
Тогда девушка вернулась в комнату, тихо собрала свои вещи и вышла из школы, не сказав никому ни единого слова.
На остановке автобуса она взглянула на часы, было 4 часа 49 минут.
Таня поправила на голове платок, который после испытания сердобольно подарила ей Света, и пошла пешком в сторону вокзала…
Часть седьмая
Жена Роби
После очередного трудового дня, расположившись за столиком на балконе, Марина отдыхала. День выдался трудный. Неприятности по работе и необходимость принимать решения не радовали. Хотелось отвлечься.
Божоле кюве премьер, ветчина, нарезанная тонкими ломтиками, фруктовый салат с дыней, апельсинами и киви, на бумажной салфетке с орнаментом из фиалок – хрустальный бокал на высокой ножке, напоминающий собою чистоту слёз…
Но на самом деле всё это, что бы там ни говорили, не имело для Марины особого значения. – Этим вечером она никого не ждала и рассчитывала провести его в одиночестве. Просто ей было грустно.
Одна из клиенток в порядке благодарности принесла это неплохое французское вино – его рубиновой силы и собиралась пригубить Марина, устроившись удобно и пребывая в печали.
Отпив немного из бокала и затянувшись сигаретой – женщина погрузилась в воспоминания…
Марина вышла замуж, когда ей исполнилось двадцать семь. К тому времени – в её прошлом, на обочине жизни терялся немалый шлейф покорённых, но не пригодившихся поклонников. Очередного молодого человека она встретила тогда, когда начала, было, уже побаиваться, не придётся ли, однако, коротать век в девках. Но всё же одно обстоятельство не давало Мариночке запаниковать по-настоящему: выглядела девушка-душечка примерно на двадцать два годика, и никак не старше. И пускай побывала она в объятиях уже нескольких любовников – всё равно производила впечатление, хоть и стервочки, но… начинающей.
На самом деле, к своему возрасту душечка стала достаточно ушлой в том, что касалось охмурения доверчивых буратин мужского пола. Беда девушки состояла в трогательной трагедии: с не слишком умными и простыми ей довольно быстро становилось скучно, а смекалистые – влюблялись ровно до той черты, за которой начинали чувствовать Мариночкину деловую хватку. Тогда они, весьма солидарно, охлаждали свой пыл. И девушка в ответ тоже остывала, потому что влюблялась строго тогда, когда молодой человек пылал страстью. В противном случае – разочаровывалась.
Новый поклонник познакомился с ней в кафе.
Одним погожим субботним вечером, в местном баре родного городишки,
