Олег Строкатый - Теория развития рынка. Психология потребления
Проводился еще один эксперимент. Детей 8–9 месяцев сажали рядом с экспериментатором. Он из одного стакана предлагал взять погремушку. Ребенок играл ею, и экспериментатор предлагал положить погремушку в другой стакан. Спустя время экспериментатор предлагал ребенку еще раз взять игрушку и показывал эти два стакана. Где ребенок искал погремушку? Подумайте. Большинство из вас ответили сейчас, что ее надо искать там, куда ее положили. Но мышление ребенка отличается от мышления взрослого. 80–90 % детей искали погремушку в том стакане, где они ее взяли, а не там, куда они ее положили.
Провели тот же самый эксперимент, но не было экспериментатора. Ребенок видел только два стакана. В одном из них была погремушка, а потом ребенок клал ее в другой. Позже ему предлагалось выбрать из двух стаканов тот, что с погремушкой. В таких условиях только 50 % испытуемых детей искали погремушку в том стакане, откуда они ее взяли, а другие 50 % искали там, куда ее положили. То есть это случай 50 на 50. Ребенок, оставаясь один на один с необходимостью выбора, то есть самостоятельного принятия решения, уже не опирался на свой опыт взаимодействия с взрослым, а делал выбор сам, случайно. Что говорит о том, что человек способен делать выбор и принимать решения самостоятельно. Кстати, почему такие эксперименты проводились на детях? Потому что мозг детей, их мышление еще не сформировалось. Оно «чистое», не замутненное программами поведения в каких-либо ситуациях, то есть лишенное опоры на имеющийся опыт, знания о предметах их действии и роли в текущей ситуации. Мышление маленького человека действует так, как запрограммировано природой – то есть нацелено на самостоятельное исследование и поиск решения. Очевидно, что опыт группы больше опыта индивида, особенно если мы говорим о детях. Зная это, родители активно прививают определенный алгоритм поиска решения, постоянно указывая, что делать, как делать и как не делать, и именно этот алгоритм поведения на начальном этапе становится основным для поиска и принятия решений.
Этот алгоритм очень прочно закреплен связями в нашей голове, то есть он записан в нашу память. Если мы посмотрим на то, как она устроена, то увидим, что это именно приобретенный способ мышления, а не врожденный. Давайте сделаем это. В этом нам поможет наука о высшей нервной деятельности, которую создал первый русский нобелевский лауреат И. П. Павлов, и в частности – его открытия в области условных и безусловных рефлексов. Уверен, вы много раз слышали о нем, более того, каждый из нас проходил это в средней школе. Все рефлексы или реакции на какие-либо стимулы делятся на условные и безусловные. К безусловным относятся рефлексы, с которыми мы родились, например, зрачковый рефлекс, коленный и другие. К условным относятся рефлексы, приобретенные в процессе жизнедеятельности человека. Например, если попрошу вас представить себе разрезанный сочный кисленький лимончик, то у вас тотчас начнется слюноотделение. В ходе своих многочисленных экспериментов ученый показал формирование четких реакций на определенные поступающие стимулы – в частности, в известном вам со школы эксперименте с собаками, в котором ученый вырабатывал условный рефлекс слюноотделения на внешний раздражитель, которым являлся загорающийся свет лампы.
Рисунок 15. Опыт Павлова
Более глубокое изучение формирования памяти, долгосрочной и краткосрочной, было проведено позже нейробиологами из Канады – в частности Эриком Канделом, – которые расшифровали молекулярные механизмы памяти, за что они также получили нобелевскую премию. Как оказалось, в процессе запоминания не участвуют никакие высшие духовные силы или материи, а все объясняется автоматическими механизмами на клеточном биологическом уровне, а точнее на уровне нейронов. Здесь мы не будем приводить полное описание механизма формирования памяти со сложными биологическими терминами. Нам интересен пример, с помощью которого Эрик показал процесс формирования памяти. Для визуализации был выбран крупнейший моллюск рода Aplysia, или морской заяц.
Рисунок 16. Aplysia
Моллюску осторожно трогали сифон и сразу сильно били по хвосту. После такой процедуры моллюск некоторое время реагирует на прикосновение к сифону бурной защитной реакцией – выбросом красных чернил, но вскоре все забывает. То есть прикоснове-ние к сифону уже не сопровождается выбросом чернил, потому что забывается неприятный факт удара по хвосту. Здесь мы наблюдаем механизм формирования краткосрочной памяти. Если прикосновение к сифону сопровождалось ударом по хвосту много раз подряд, то формировался стойкий рефлекс или долговременная память. Дальнейшие исследования показали схожесть механизма запоминания у людей. Эксперимент также показал, что установленная связь между стимулом и реакцией разрушается с течением времени, если ее не поддерживать, или, как еще говорят, обновлять. То есть если морского зайца перестать бить по хвосту после прикосновения к сифону, то спустя какое-то время прекратится его реакция на это действие в виде выброса сгустка чернил.
Подобным сформированным рефлексом является и наш способ поиска решения, который можно назвать «принципом опоры на опыт социума» или, проще говоря, стадным инстинком. В своих выводах мы опираемся на социум, на мнение окружающих, старших, авторитетных людей. Дело в том, что он не только сформировался единожды после первых нескольких лет активного воспитания, но и с течением жизни человека постоянно поддерживался родителями и социумом. В результате чего образовавшаяся связь стимула и реакции кажется достаточно постоянной и более того, в детстве и даже позже, в более зрелом возрасте, мы воспринимаем его так, словно это было всегда, словно это что-то присущее чисто нам и что невозможно поменять. Собственно говоря, мы даже не задумываемся над этим. В действительности же это алгоритм приобретенный.
Почему этот алгоритм поиска решений, а точней условный рефлекс, не разрушается со временем? Потому что он постоянно поддерживается социумом.
То есть закрепленная в мозгу связь обновляется. Этот алгоритм передается через поколения и века. Как такое происходит? Очень просто. Один маленький человек, однажды воспринявший и увидевший, что этот алгоритм работает, действует по нему сам и начинает применять его по отношению к своим детям или тем, котого воспитывает, образуя у них тем самым условный рефлекс. Я помню, как моя русская знакомая, уехавшая жить в Германию и родившая там двух детей, в приватном разговоре жаловалась, что немцы плохо воспитывают детей. Что они дают им волю, не контролируют их, и дети какие-то непослушные, делают чуть ли не что хотят. Улавливаете? Алгоритм, по которому была воспитана она, не совпадает с тем, который применяют немецкие семьи из ее окружения по отношению к своим детям. Отличался шаблон или трафарет, по которому велось воспитание. Результат был другим, который сразу воспринимается как ошибочный.
