Роман Масленников - Новая PR-элита
Маргарет Мид – это великий культуролог и антрополог. «Культура детства» – это ее классический труд. В 30-50-ые годы в Америке антропологические исследования были развиты на невероятно высоком уровне. Америка скакнула очень далеко и была впереди планеты всей, потому что ученые очень серьезно занимались антропологией, социологией и другими сферами, но только на основе антропологии.
За последнее время на мои вопросы я услышал единственный вторичный правильный ответ. Я этот вопрос задал одному из главных лиц Казахстана, а он проверил его на управляющем директоре Национального банка. И это единственный человек, который ответил на вопрос правильно по причине того, что он закончил факультет кибернетики МГУ. Поэтому он и знал. Я с ним потом встречался, общался. Это человек, с которым можно говорить о таких вещах.
Есть такая занятная история. Китай – он другой. Когда Конфуция изучаешь, встречаются такие фрагменты, где он говорит: «Растолкуй мне, как ты понимаешь такую-то фразу». Собеседник говорит: так-то и так-то. Конфуций отвечает: «Ну какой ты молодец! Вот тебе один угол приподнимаешь, а ты уже знаешь, что под остальными тремя. С тобой можно уже говорить о Книге песен». Имеется в виду, что совсем не любой тип мышления и знания позволяет что-то увидеть и понять.
Это я к чему о кибернетике? Основные идеи Грегори Бейтсона Мара Сельвини Палаццоли и миланская школа семейной стратегической психотерапии воплотили в конкретной практике. У М. С. Палаццоли на русский язык переведена книга «Парадокс и контрпарадокс». Есть еще такая книга «Hidden games of Organisations» – «Скрытые игры организаций». Это тоже терапия практики игр и организации социальных процессов. У миланской школы был серьезный прием. Семейной она называется потому, что если есть психически больной человек в семье, то они брались лечить его, только если вся семья приходила на сеанс. Это была жесткая процедура, юридическая, с предоплатами.
Грегори Бейтсон говорит о том, что психическая болезнь – это не заболевание личности отдельной, а это болезнь контура коммуникации вокруг этой личности. Более того, самое поразительное открытие, которое было сделано Грегори Бейтсоном и Марой Сельвини Палаццоли уже на практике разработано, – то, что семья невероятно активно, изощренно сопротивляется всем усилиям терапевта исправить ситуацию.
У Мары Сельвини Палаццоли был такой метод: сидит психотерапевт, перед ним вся семья. Сзади за темными стеклами сидят еще несколько терапевтов и все очень внимательно фиксируют, потому что семья на самом деле приходит для того, чтобы доказать психотерапевту, что он – психотерапевт – болен. Это без шуток, это реально. Семья постоянно пытается, причем в очень слаженном квартете, доказать психотерапевту, что он никогда с ними ничего сделать не сможет.
Именно семья?
И больной делает то же самое. У Грегори Бейтсона есть такая статья, называется «Эпидемиология шизофрении», где он отчетливо показывает, что если несмотря на сопротивление семьи удается силой вылечить больного, то обязательно его место занимает кто-то другой. Я говорю об обществе в целом. Семья – элементарная ячейка общества. Общество состоит из ячеек, ячейки эти переплетаются. Это дает яркую картину, на какой стадии находится проект по оздоровлению. Книга эта называется «Парадокс и контрпарадокс».
Буквально получатся так, что Броня, такой красивый, лощеный, с белой бородой, пришел и сказал: «Я вас оздоровлю!» А ему отвечают: «Броня, кого ты оздоравливать собрался? Посмотри на себя, клоун!» И это в лучшем случае так, со здоровым раскладом. А если ты туда настойчиво идешь реально оздоравливать: «Я за справедливость!», «Я за эту историю», «А сейчас мы покажем, какая у Суркова дача» и так далее – быстро найдутся какие-то поводы, чтобы обвинить в тотальной измене. Каждый человек в России живет с ощущением, что есть табуированные вещи, о которых говорить нельзя. Нельзя не против этих табу выступать, а даже сказать о том, что эти табу есть.
Когда мы играем, у нас есть система кодировок и декодировок, что как только я выйду за какую-то границу, что-то произойдет. Вы все равно не будете с этим взаимодействовать. Дело не в правде, не в истине, не в здоровье. Дело в серьезных системных нарушениях механизмов смыслооборота в государстве.
Я в свое время писал серию статей в журнал «Экономические стратегии». Там я говорю о том, что самая главная функция государства – это поддержание смыслооборота, когда между верхами и низами ходят смыслы, одинаково понимаемые и одинаково наводящие людей на какие-то общие цели, которые описываются правильными понятиями и правильно переживаются.
Интересно! Я чувствую, что не готов к интервью.
Это правда. Это известное явление, когда ты берешь медийную среду, но не понимаешь, как оценить точно, куда ты попадешь и с чем будешь иметь дело. Шансов нет, если человек играет по своим правилам, потому что подавляющее большинство скажет: «Классно, человек пиаром занимается. Можно поучаствовать – он попиарится, я попиарюсь». Элемент минимального трёпа. Это можно назвать ЭМТ – постоянная величина, которая регулирует хождение нарушенных смыслов в этом психиатрическом контуре. И поменять эти вещи можно только тогда, когда человека заманиваешь в какие-то игры, где он неизбежно против своей воли вынужден поступать правильно. Потому что иначе он не хочет поступать правильно из-за того, что ругали его в детстве. И ладно, если бы только ругали, но пугали очень сильно.
С самого детства устанавливают табу на секс, смерть, кровь, любовь – на многое. Даже не табу, а табу на табу. Это неспособность говорить свободно о каких-то вещах, отсутствие правильных слов, которыми можно выразить и описать какие-то правильные взаимодействия между людьми. Мы же во всем этом выросли и живем. И сейчас живем. И детям пытаемся рассказать своим птичьим языком.
Нужно учитывать, что на самом деле нельзя оздоровить человека, если ты не понимаешь, как он устроен. Точно так же нельзя оздоровить общество, если ты не знаешь, как оно устроено. Для того чтобы понять, требуются серьезные усилия. И я сейчас приступаю к таким проектам, которые потребуют немало времени. Это многоходовки, о сути которых я не хочу даже рассказывать, так как то, что я делаю, будет непонятно. Это приблизительно так же, как если вы, не изучая науки, придете к биохимику или математику и скажете: «Расскажи, как ты это считаешь». А он начнет писать формулы, сложные штуки. Если ты ставишь действительно серьезные задачи и пытаешься их решать, получаются сложные результаты.
Как подготовиться к решению таких задач, если человек чувствует, что он должен к этим задачам как-то подступиться? Что прочитать? В какую культуру вникнуть?
