Роман Масленников - Новая PR-элита
Бари Алибасов Младший или Бари Алибасов Junior? Как правильно?
Я обычно добавляю в конце jr, чтобы было проще в интернете найти. Это всё с папиной подачи. Когда он продвигал группу «На-На», при наборе «na-na» в адресной строке сразу выскакивало очень много всего. Тогда он решил добавить к сайту букву «икс». В итоге получилось «На-Нах» – и весело, и легко в интернете найти. Так что я по его примеру добавил в конце jr.
Перечислите, пожалуйста, все свои должности и титулы.
Мне очень часто задают этот вопрос, и я всегда затрудняюсь на него ответить. Если коротко, то я, наверное, предприниматель и преподаватель. У меня всего два очень больших хобби. По предпринимательской деятельности я могу похвастаться одним из самых крупных своих проектов – университетом «Синергия». Это самый большой негосударственный вуз в России, в нем обучается 90 тысяч человек. Я 10 лет занимался его раскруткой и развитием. Также есть http://www.yell.ru/, дочерняя компания «Авито». Я занимался этим стартапом, выводил его на рынок. Мне есть чем похвастаться, потому что мы раскрутили мобильное приложение с минимальным бюджетом, попали в ТОП бесплатных приложений Appstore, просто «порвали» «Фейсбук», «ВКонтакте» и «Скайп».
К этому проекту мы привлекли инвестиции на сумму $32 млн. Затем я занимался соцсетями – после Yell меня очень заинтересовала тема интернета. У меня была самая большая база подписчиков в соцсетях – 213 пабликов, на которые суммарно было подписано 200 млн человек.
В последнее время я занимаюсь развитием малого и среднего бизнеса в стране. В Минэкономразвития есть программа «Ты – предприниматель». Моей задачей являются поездки по регионам с целью сбора энтузиастов с предпринимательским потенциалом и последующего доведения их до открытия бизнеса. Я уже 4 года активно занимаюсь этой программой. За это время мы открыли 10,5 тысяч успешных бизнесов в 46 регионах России.
Как Вы ставили свой голос? Когда я слушал Вашу лекцию на Селигере, сидящие рядом девушки недвусмысленно переглядывались.
Это «болезнь Джигурды». Когда мы занимались исследованиями голоса, выяснилось, что люди, особенно представительницы женского пола, любят низкий голос с хрипотцой. Я 10 лет выступаю публично и чаще всего без микрофона. И когда выступлений много, у меня проявляется профессиональная болезнь – постоянно охрипший голос.
Когда мы начинали развивать университет «Синергия», мне было всего 17 лет. Уже через год я занимался маркетингом всего вуза, но вместе с тем всегда активно работал менеджером по продажам. Мой рабочий день начинался в 8:30 утра, когда я приходил в школу. В день я обегал четыре школы: у меня было по два 11-х класса, то есть 8 публичных выступлений о том, какая классная Московская академия промышленных наук. Получается, что каждый день у меня было в среднем 6 часов презентаций. Так что большую часть времени я проводил на публичных выступлениях.
Вы никогда не боялись выступать публично?
Честно говоря, я уже не помню.
Считается, что это один из самых сильных страхов человека сразу после страха смерти.
Да-да, Радислав Гандапас об этом рассказывал. Я до сих пор иногда волнуюсь перед выходом к зрителю. Я помню свое первое публичное выступление, когда я зашел в класс. Тогда мне было страшно начать, во второй раз – уже нет. Когда мы проводили наше последнее мероприятие на Селигере, у меня было рекордное количество слушателей тренинга. 2500 человек сидели на пляже и ждали начала выступления. И когда я их всех увидел, то сердце немножко заколотилось, и я опять почувствовал мандраж, которого не было уже достаточно давно. Думаю, следующее сильное волнение я испытаю либо перед стадионом, либо перед тридцатью самыми богатыми евреями страны.
Вы упомянули Радислава Гандапаса. Какие бы Вы назвали достойные образовательные проекты для предпринимателей и PR-специалистов? Их очень много, все они разные и критикуются тоже по-разному.
Вы сейчас попали в самую больную точку пиара. Радислава я называю своим учителем-вдохновителем. В первый год работы менеджером по продажам все деньги, которые мне удавалось заработать, я сливал на тренинги Р. Гандапаса. Я был на одном и том же его тренинге по публичному выступлению 6 раз. Не так важно, что он говорит, – важно, как он это говорит. Ты видишь перед собой человека с бешеной харизмой и перенимаешь не то, что он рассказывает, а то, как он это подает.
Если говорить о пиаре, то здесь наблюдаются большие проблемы. Некоторое время назад отец попросил меня найти пиарщика. Сейчас юбилейный год группы «На-На», им 25 лет. Я решил воссоединиться с корнями и в кои-то веки поработать с отцом, чтобы ему помочь. Когда я начал обращаться в PR-агентства, то очень удивился, что все пиарщики оперируют фразами из учебников и серьезных западных материалов. Я вижу, что практически ни один человек, с которым я общался, не понимает, что такое живой ежедневный PR для среднего бизнеса. Скажем, нужно, чтобы завтра о тебе написало огромное количество СМИ, появился скандал и т. п.
Так с этим как раз и не бывает проблем.
Я как раз об этом и говорю! Поэтому я начал смотреть на различные образовательные PR-проекты. Как-то я пошел на большой недельный курс для директоров по пиару. За этот курс я заплатил 200 тысяч. Хотя я сам понимаю в пиаре, мне казалось, что из этого курса я могу получить что-то еще. Но после первого дня я больше туда не ходил. Мне даже не захотелось идти и забирать деньги. А ведь это был один из лучших курсов директоров по пиару, который существовал на тот момент.
Настоящий пиар делают те люди, которые занимаются сегодня шоу-бизнесом, мелькают на телевидении, то есть специалисты-практики, которые не рассказывают про пиар на курсах, но каждый день высасывают какой-то информационный повод и делают из него большую шумную историю. Поэтому для меня самый главный учитель по пиару – это, наверное, отец. Он умудряется написать в «Твиттере», что у него болит живот и он сидит в туалете в Барселоне, и из этого твита появляется 18 статей в разных изданиях. В основу берется его твит, а все остальное додумывают журналисты. Вот это и есть высочайшее мастерство. Разумеется, это неприменимо к крупным компаниям, в которые хочет попасть большинство пиарщиков. Для реального сектора экономики, для живого бизнеса нужны живые пиарщики, здесь нужна гибкость и подвижность. Но я не знаю таких образовательных программ, которые учили бы провоцировать журналистов на скандалы и получать в результате этого статьи, написанные в нужном для тебя ключе.
