Карл Менгер - Основания политической экономии
Обращает на себя внимание § 4 первой главы, целиком посвященный значению фактора времени и вызываемой им неопределенности для хозяйственной деятельности людей. Сосредоточенные в этом параграфе, а также рассеянные в книге высказывания не оставляют сомнений в том, что подход Менгера к экономике нельзя назвать статическим и вневременным (в отличие от подхода Джевонса или Вальраса). Если бы задуманный трактат Менгера был написан, мы скорее всего получили бы не статическую модель равновесия, а теорию экономической деятельности как процесса, протекающего во времени и в пространстве.
Во второй главе мы хотим обратить внимание читателя на яркий пример менгеровского методологического монизма: из относительной редкости благ (см. пояснение выше) Менгер выводил человеческий эгоизм, а также феномен собственности! Интересен и анализ перехода благ из экономических в неэкономические, и наоборот. Здесь, как и в некоторых последующих местах, заметна склонность Менгера к историческому исследованию экономических институтов. Действительно, бескомпромиссная борьба с «пороками историзма», абсолютизацией описательных и индуктивных методов не исключала ни у Менгера, ни у его последователей уважительного отношения к экономической истории (об этом может, в частности, свидетельствовать посвящение «Оснований…» В. Рошеру — главе немецкой исторической школы). Это также отличает австрийскую школу от других направлений маржинализма (за исключением Маршалла).
Глава третья — центральная во всей книге, она содержит теорию субъективной ценности. В отличие от других маржиналистов Менгер определял ценность благ не по количеству приносимой ими пользы, а по важности удовлетворяемых ими потребностей. Это, казалось бы, незначительное различие на самом деле играет важную роль. Оно свидетельствует о том, что Менгер: 1) разрабатывает теорию, которая позднее получила название ординалистской версии маржинализма: нужность каждого блага не имеет абсолютной величины, а выражается лишь в сравнении с полезностью другого блага (цифры в его таблицах носят условный характер и выражают не величину, а иерархию потребностей); 2) не связывает в отличие от Джевонса свою теорию ценности с гедонистическим толкованием природы человека, восходящим к Бентаму (за это маржиналистам, претендовавшим на объяснение «психологии» хозяйствующего субъекта, сильно досталось от современников-психологов [См. подробнее: Автономов В. С. Поиски новых путей//Истоки. 1990. № 2. С. 187–188]). Надо сказать, что Менгер вообще не использовал при построении своей теории термина «полезность».
Попутно Менгер решает с давних пор существовавший в экономической теории парадокс: самые полезные для человеческой жизни блага далеко не всегда оказываются самыми ценными. Он делает это, отмечая, что ценность придается людьми лишь экономическим, т. е. относительно редким, благам.
Обращает на себя внимание категоричность, с которой Менгер отстаивает чисто субъективную природу ценности, не существующей вне людей (напомним, что для сторонников объективных теорий, в том числе и Маркса, «ценности» или «стоимости» часто употребляются как синоним товаров независимо от наличия нуждающегося в них субъекта).
Излагая свою формулировку принципов убывающей важности удовлетворяемых полезностей и равной важности всех удовлетворенных потребностей (соответствуют I и II законам Госсена), Менгер помещает второй из них в сноску как частный случай первого. Для всех теоретиков общего равновесия этот принцип, напротив, является определяющим.
Наиболее натянутой выглядит аргументация Менгера, последовательно идущая от удовлетворения потребностей, там, где этот мотив, очевидно, не играет преобладающей роли. Показателен в этом смысле параграф «О продуктивности капитала», где Менгеру проходится абстрагироваться как от мотива накопления капитала, так и от специфически предпринимательских мотивов, исследованных позднее И. Шумпетером в «Теории экономического развития» [Шумпетер Й. Теория экономического развития. М.: Прогресс, 1982. С. 193].
В этой главе Менгер впервые в экономической литературе принимает предположение о том, что определенное количество продукта может быть произведено с помощью различных сочетаний производительных благ. Эта идея субституции производительных благ (от которой отказались преемники Менгера Бём-Баверк и Визер) позднее получила в западной экономической мысли значительное развитие [Stigler G. Production and Distribution. Chicago, 1940. P. 149–150], и в частности лежит в основе теории производственных функций.
В своей теории ценности производительных благ Менгер делает еще один смелый шаг — отказывается от разграничения трех основных факторов производства: земли, труда и капитала. Эту давнюю традицию он нарушает на том основании, что ценность всех видов благ, включая землю и труд, определяется на основе одного и того же сформулированного им принципа — ценности их продуктов. При этом Менгер вновь проявляет свою антигедонистическую ориентацию и критикует распространенную теорию (например, Джевонса), согласно которой человек, затрачивающий труд, получает возмещение за связанные с ним неприятные ощущения.
Но, пожалуй, самым важным с точки зрения дальнейшего развития западной экономической теории был следующий вклад Менгера. Говоря о факторах, определяющих ценность благ высших порядков, Менгер излагает идею, которую позднее наиболее основательно развил Визер. Это принцип «упущенной выгоды» («opportunity cost»), который вошел в арсенал наиболее важных инструментов современной микроэкономической теории. Согласно Менгеру ценность производительного блага определяется разницей между ценностью продукта, который с его помощью планируется произвести, и ценностью других, удовлетворяющих менее важные потребности благ, которые можно было произвести при альтернативном употреблении данного производительного блага.
Второй раздел «Оснований…» включает главы четвертую и пятую. Его содержание — переход от субъективной ценности к цене, т. е. к меновой пропорции благ. Отношение между вторым и первым разделами — это отношение явления к сущности [ «Цены — единственные чувственно воспринимаемые элементы всего процесса…»]. Менгер последовательно выводит цены из индивидуальных, субъективных ценностей, но учитывает при этом объективное влияние среды — различных типов обмена. Первый шаг, которого требует от Менгера его субъективистский подход, — отказ от предпосылки эквивалентного обмена. Ведь эта предпосылка предполагает равенство благ по какому-то, объективно присущему им самим показателю. Менгер делает этот шаг, заявляя, что обмен не может быть эквивалентным, потому что он всегда выгоден обоим его участникам: после него их потребности бывают удовлетворены лучше, чем до него. Заметим, что этот вывод совершенно неизбежно следует из выбранных автором исходных предпосылок: удовлетворения потребностей как единственного мотива всякой экономической деятельности. (В «Капитале» Маркса в анализ обмена имплицитно заложена предпосылка существования капитала и главенствующей роли мотива накопления капитала, которая прорывается наружу в главе 4 I тома. Единый для всех капиталистов мотив накопления по самой своей сути предполагает соизмеримость товаров. У Менгера же блага объективно несоизмеримы: сколько людей, столько и ценностей у данного количества благ.)
