Герберт Шиллер - Манипуляторы сознанием

Таким образом, то, что предлагается в качестве спасительной технологии, может обернуться катастрофой для всей общины.

Еще один печальный пример того, чего можно ожидать от техники, ориентированной на рыночные нужды, касается медицины. Специалисты-онкологи отмечают, что «разновидности раковых заболеваний, с которыми мы сейчас сталкиваемся, появились от 15 до 35 лет тому назад... Воздух, которым мы дышим, содержит газы и частицы, никогда ранее не проникавшие в человеческие легкие. В нашу еду добавляют химикалии, рассчитанные на то, чтобы улучшить ее вкус, свежесть и внешний вид, которые, однако, отрицательно влияют на наши внутренние органы, почки, печень, кровь». Они указывают также, что «не производится предварительных испытаний новых материалов на рак или другие серьезные заболевания. Испытания проводятся с точки зрения прикладной полезности и возможностей сбыта новой продукции»[21].

Не так давно группа американских исследователей молекулярной биологии рекомендовала прекратить некоторые виды генетических экспериментов, до тех пор пока не будет удостоверена их безопасность. Обозреватель по вопросам науки «Нью-Йорк таймс» писала по поводу этого беспрецедентного предложения: «...у нас не проводилось разумных предварительных дискуссий по этой научной проблематике... Необходимо срочно разработать более совершенные социальные и политические меры контроля за опасными исследованиями»[22].

Американский ученый Леон Касс взволнованно писал по тому же вопросу:

«Поскольку нам не хватает мудрости, мы крайне нуждаемся в осторожности. Или, говоря другими словами, из-за отсутствия в этой «абсолютной мудрости» наша мудрость может заключаться в понимании того, что мы недостаточно мудры. Когда нам не хватает мудрости в наших действиях, мудрость заключается в бездействии. Осторожность, сдержанность, выжидание — вот что эта вторичная (и, возможно, единственная) мудрость подсказывает нам, когда речь идет о технологии человеческой инженерии»[23] (курсив мой.— Г. Ш.).

Он спрашивает: «Разве нет противоречия в том, что мы можем контролировать все возможные последствия техники, но не можем ответить на вопрос, нужно ли было вообще создавать эту технику?»[24].

Это все материальные вопросы. А кто начал задумываться над культурно-психологическими вопросами, над влиянием на сердца и души сотен миллионов людей товаров и сообщений, проверенных только с точки зрения рекламного и потребительского воздействия?

Лишь немногие люди в развитых обществах с рыночной экономикой призывают под влиянием усиливающегося социального кризиса к осторожности и сдержанности по отношению к науке и технике. Еще меньше людей связывает характер научно-исследовательских работ и техники со структурой преобладающего социально-экономического порядка. Тем не менее по отношению к сельскому хозяйству, медицине, атомной энергии, электрической энергии, производству синтетических моющих средств и возрастающему числу других отраслей промышленности усиливается мнение, что настал — и давно настал — момент остановиться хотя бы на некоторое время.

Возможно ли это в условиях рыночной системы, остается открытым вопросом. Важно отметить, однако, что неуверенность и сомнения относительно функционирования этой системы появились в самом центре глобальной капиталистической структуры. Предупредительный желтый свет уже мигает по всей периферии системы — во всех тех зависимых, полузависимых и наполовину союзных странах, которые образуют мир, гротескно называемый «свободным». На некапиталистической орбите государства, которые тайно или явно восхищались западной техникой и моделями развития, также начинают пересматривать свои слепые увлечения.

Нет простых правил и рекомендаций для тех, кто хотел бы избежать пагубного пути, по которому в настоящее время идут общества, ориентирующиеся на частную собственность. Совершенно обязательным является понимание социального происхождения и развития техники. То, в какой степени социальная структура отражает интересы трудящегося населения, может служить показателем решимости государства давать отпор навязыванию техники, которая ведет к усилению эксплуатации. Там, где социальная система не учитывает классового характера общества, последствия очевидны: дальнейшее поглощение западной экономической системой неизбежно.

Сомнительно, чтобы независимая национальная политика могла проводиться в обществе, основанном на частной собственности и разделенном на антагонистические классы. Одинаковые, или почти одинаковые, императивы (умиротворение трудящихся, организация консьюмеризма, чтобы угодить среднему классу, жаждущему определенного статуса, и превыше всего — сохранение системы в неприкосновенности) характерны для всех обществ с рыночной экономикой — развитых, развивающихся и тех, которым еще предстоит приступить к развитию. Поэтому их отличают лишь колебания в степени копирования, проникновения и доминирования в каждой периферийной или полупериферийной рыночной экономике.

Если исходить из того, что техника и связанные с нею процессы удовлетворяют нужды господствующего класса, то из этого следует, что подлинные нужды периферийных, слабых и зависимых стран никогда не учитываются производителями и экспортерами новой техники. Весьма поучительны в этом смысле статистические данные: Хамид Моулана писал, что в настоящее время «98% научно-технических исследований проводится в промышленно развитых странах для собственных нужд и только один процент исследований посвящается специально проблемам развивающихся стран» [25].

Космическая программа — драматический пример того, как техника служит интересам господствующей власти, которая, однако, расписывает преимущества ее использования для бесправных. В сообщении «Нью-Йорк таймс» отмечалось, что «Организация Объединенных Наций не обладает ни финансами, ни квалифицированными техническими специалистами, чтобы помочь бедным странам применить новые открытия на практике. В настоящее время ежегодный бюджет космической программы ООН составляет 77 тыс. долл. Предполагается, что этой суммы достаточно для ознакомления 100 стран со всеми аспектами космических исследований» [26].

Для сравнения можно указать, что Агентство по исследованиям космического пространства (НАСА) в течение последних 15 лет ежегодно имело в своем распоряжении приблизительно 5 млрд. долл., и в 1975 г. его бюджет все еще составлял 3,5 млрд. долл.

Удивительно ли в свете этого, что более слабые государства вынуждены брать то, что господствующие страны им предлагают? Но если угнетенные не могут доверять, а еще менее опираться на обслуживание и техническое оснащение, которое поставляют их могущественные источники, то что им остается делать? Если говорить коротко, им остается опираться на собственные силы. Для слабых стран это единственно надежный способ быть уверенными, что они не останутся в вечной зависимости от своих «благодетелей».