Главное правило мышления - Тревор Моавад
Опять же, «будьте не-негативными» — разумный совет, но паршивый девиз. Мне нужно было сформулировать основную идею и добавить в нее те особенности, которые я наблюдал у Рассела и других звездных спортсменов. Причем так, чтобы каждый легко понял ее смысл. А также я хотел подчеркнуть внутренний покой, который приходит, когда мы отказываемся от негативного мышления, избегаем неоправданного позитива и стараемся докопаться до истины.
Наконец в 2015 году я нашел нужную формулировку, когда, с трудом переводя дыхание, сидел в своем автомобиле у подножья горы в Скоттсдейле (Аризона) в 07:30, в июне. Я и моя тогдашняя супруга Соланж отправились в поход на гору Кемелбэк. Мы запаслись гидратационными рюкзаками, гелями и энергетическими напитками, но мы понимали, что жара не станет нас ждать. Как жители Аризоны, мы знали, что летом спортом на свежем воздухе можно заниматься с пяти до восьми утра, когда температура еще приемлемая (хотя иногда превышает 27 градусов по Цельсию). А вот после 08:30 стоит такая жара, будто восемь раскаленных печей с каждым шагом обжигают твое тело с ног до головы. Невыносимо. Маршрут Чолла на горе Кемелбэк — достойный вызов для таких опытных хайкеров, как Соланж. Но для простых смертных, как я, это настоящая пытка. А если ты идешь в поход вместе с Соланж, подъем на вершину — непременное требование.
Несколько дней назад я провел по этому маршруту пятнадцать сотрудников команды «Нью-Йорк Янкис». Они приехали на игру с «Даймондбэкс», и мой друг и бывший партнер Чэд Болинг хотел устроить небольшое испытание своим коллегам. Мы вышли из отеля, где остановилась их команда, в 06:15. В такую рань жара еще не отравляет жизнь. Но даже тогда, помню, мне было тяжело поспевать за менеджером «Янкис» Джо Джирарди — бывшим кетчером Высшей лиги, а ныне большим поклонником кроссфита. Даже в эти сравнительно прохладные часы раннего утра Джо глядел на меня с таким искренним сочувствием, будто хотел сказать: «Я знаю, что ты стараешься как можешь».
«Трев, тебе не надо ничего доказывать и гнаться за мной, — сказал он. — Я справлюсь сам. Береги себя и приглядывай за остальными». И он подмигнул мне. Вместо ответа я поднял большой палец — это все, на что у меня оставались силы. На слова дыхания уже не хватало. Если в Аризоне и есть нечто похожее на Килиманджаро, то это маршрут Чолла.
Когда я приехал туда вместе с Соланж, мы вышли на маршрут только в 08:15. Никого из местных уже не было. Только неразумные туристы поднимались на гору в этот час. Соланж бодро выскочила из нашего внедорожника и исчезла на тропе. Потом мы, конечно, встретились на вершине, но ей пришлось ждать тридцать минут, пока я нагнал ее. Когда я наконец вскарабкался на плоскую каменную площадку на вершине горы, я вдруг осознал, что мне придется вручить ей ключи от машины, чтобы она спустилась — вприпрыжку — и остудила двигатель. А я сидел на вершине, вытянув уставшие ноги и стараясь собраться с силами. В тот момент я и не подозревал, какую важную роль сыграет этот пример плохого тайм-менеджмента в моем профессиональном будущем.
С мучительной аризонской жарой сравнится разве что дневной футбольный матч Юго-Восточной конференции (SEC). Я попытался сглотнуть, но во рту пересохло. Пот, которым я обливался, был единственным напоминаем о том, что в моем организме еще осталась жидкость. Спускался я чуть ли не кувырком. По дороге зашел в туалет и умыл лицо холодной водой. Затем я медленно спустился к машине, где наконец смог точно оценить, какую глупость мы совершили, отправившись в поход так поздно.
На часах было 10:40. А температура? Почти 44 градуса, а чуть позже дойдет и до 48. Соланж открыла багажник, и я снял мокрую футболку и кепку, а затем стал пить и обливаться теплой водой, опустошив таким образом четыре бутылки.
— Черт! — сказал я.
— С ума сойти, — сказала она.
Я залез в машину, и Соланж убрала солнцезащитный экран с лобового стекла. Я всем телом навалился на руль, уткнувшись в него головой. Я слишком устал, чтобы говорить. Просто тупо смотрел на коробку передач.
Затем я включил заднюю передачу, чтобы ехать домой, но вдруг понял, что пока не могу вести машину, поэтому вернулся на нейтралку. У моей модели «Лэнд Ровера» буква N на коробке передач подсвечивалась желтым светом. Пока я глядел на него, меня осенило. НЕЙТРАЛЬНЫЙ.
Транспортное средство на нейтральной передаче готово двигаться в любом направлении, как только водитель решит ехать. Человеку, когда он остается без сил, когда исчезает стимул, достаточно перевести мозг в нейтральное положение, чтобы перегруппироваться. Когда кондиционер наконец остудил мое лицо, я прозрел. Именно нейтральный подход помог мне смириться с тем фактом, что мы отправились в поход слишком поздно. Можно злиться: мы же знали, что надо выйти раньше. Можно обвинять друг друга, потому что мы чувствовали себя отвратительно. Или можно принять случившееся, собраться с силами и подготовиться к тому, чтобы двигаться дальше.
Эврика! Нейтральное мировоззрение! Я ощутил такой заряд энергии, будто развил скорость 88 миль в час и догнал Дока Эммета Брауна в будущем. Я наконец нашел свой девиз.
К 2017 году я добавил принцип нейтрального мышления во все свои учебные программы. Я обнаружил метод, который избавит людей от негатива, но предложит им нечто более полезное, чем позитив. Рассел — самый ревностный проповедник нейтрального мышления, — вероятно, потому, что он понимает его на интуитивном уровне. В 2020 году он привел «Сихокс» к победе над «Пэтриотс» со счетом 35:30 на еженедельной игре Национальной футбольной лиги. Игра началась ужасно. Второй пас Рассела перехватил Дэвин Маккорти и завершил его тачдауном. За 81 секунду до конца игры Рассел подвел свою команду к самому краю пропасти. Но главное, что он не упал в эту пропасть. Он сохранил нейтральность. И после игры, когда он выполнил 75 % своих пассов и помог сделать пять тачдаунов (не считая тачдауна Маккорти), Рассела спросили на пресс-конференции, как ему удалось прийти в себя после перехвата мяча. Он ответил, что ему не нужно было приходить в себя, поскольку он ни на
