Джеймс Рикардс - Валютные войны
История Первой и Второй Валютных войн показывает, что валютные войны – это отчаянный ответ на огромные макроэкономические проблемы. В течение последних ста лет эти проблемы включали избыточные и неоплатные долги. Сегодня, в третий раз за век, излишек задолженности замедляет рост и разжигает валютную войну, и проблема становится глобальной. Европейские государства-заемщики и банки находятся в худшей форме, чем американские. Подъем на рынке недвижимости в Ирландии, Испании и в других местах был таким же отчаянным, как и в США. Даже в Китае, имеющем постепенный рост экономики и обладающем большими торговыми излишками, есть огромная теневая банковская система, которой управляют местные власти, а также – постоянно увеличивающаяся денежная масса и пузырь на рынке недвижимости, который может лопнуть в любой момент.
Мир после 2010‑х годов может сильно отличаться от мира 1920‑х и 70‑х, но огромные не выплачиваемые долги приводят к той же динамике сокращения рискованных рыночных позиций и дефляции офсетных сделок частного сектора путем инфляции и девальвации, исходящих от правительства. Факт того, что именно эта политика в прошлом привела к экономической катастрофе, не заставил правительство остановиться.
Каковы перспективы избегания этих неблагоприятных исходов? Каким способом, провоцирующим рост, может быть снижен общий излишек задолженности? Некоторые аналитики считают, что политическая борьба за государственные расходы – лишь поза, и что однажды вопрос встанет ребром, а ответственные люди, наконец, начнут делать верные вещи. Другие полагаются на очень спорные прогнозы роста, процентные ставки, уровень безработицы и прочие ключевые факторы, которые, как предполагается, проложат путь от дефицита к стабильности. Есть некоторые веские причины, чтобы смотреть на эти прогнозы критически или даже с некоторой долей пессимизма. Причина связана с динамикой самого общества. Как валютные войны и рынки капитала являются примерами сложных систем, так и эти системы формируют часть еще бо́льших систем, с которыми они связаны. Структура и динамика этих бо́льших систем точно такая же – кроме того, что масштаб больше, а риск выше.
Ученые, изучающие теорию сложности, Эрик Чейссон и Джозеф Тэйнтер, объяснили, почему политика расходов, скорее всего, не принесет дохода и почему за этим могут последовать валютные войны и крах доллара. Чейссон, астрофизик, является ведущим теоретиком в области сложности в эволюции. Тэйнтер, антрополог, также ведущий теоретик в той же области, но с точки зрения краха цивилизации. Их теории, сложенные вместе и рассматриваемые в связи с рынками капитала, на которые влияет современная политика, должны дать нам паузу.
Чейссон рассматривал все сложные системы – от космических до субатомных – и сфокусировался на таком объекте, как жизнь в целом и человечество в частности, назвав его одной из самых сложных систем из всех, когда-либо обнаруженных. В своей книге «Космическая эволюция» он рассматривает энергетическую потребность, ассоциируемую с увеличивающейся сложностью, и, в частности, энергетическую плотность системы, которая связана с энергией, временем, сложностью и масштабом.
Чейссон постулирует, что вселенную лучше всего рассматривать как постоянный поток энергии между радиацией и материей[58]. Динамика потока создает больше энергии, чем необходимо для конверсии, обеспечивая «свободную энергию», необходимую для поддержки сложности. Вклад Чейссона был в том, чтобы эмпирически определить сложность как отношение свободного потока энергии к плотности в системе. Иначе говоря, чем проще система, тем больше энергии ей требуется, чтобы поддерживать свой размер и занимаемое место. Теории Чейссона аргументированны, начиная от базовых законов термодинамики и заканчивая более новыми сложными наблюдениями увеличения порядка и сложности во вселенной.
Вполне понятно, что Солнце использует больше энергии, чем человеческий мозг, так как оно намного больше мозга. Однако если принять во внимание разницу масс, то, если измерять в стандартных чейссоновских единицах, оказывается, что мозг использует в 75 000 раз больше энергии, чем Солнце. Чейссон также определил сущность, гораздо более сложную, чем человеческий мозг, – само общество в цивилизованной форме. Это неудивительно – в конце концов, общество, состоящее из личностей с мозгом, должно вылиться во что-то большее, чем сами личности. Это полностью соответствует теории сложности – ведь цивилизация обретает при слиянии отдельных агентов в одно целое эмерджентное свойство, то есть целое – больше, чем просто сумма его частей. Главной находкой Чейссона стало то, что цивилизация использует в 250 000 раз больше энергии, чем Солнце, и в миллион раз больше, чем Млечный Путь.
Чтобы увидеть связь этого с макроэкономикой и рынками капитала, надо начать с понимания того, что деньги – это запасенная энергия. Классическое определение денег включает выражение «запас ценностей», но какая именно ценность запасена? Обычно ценность – это продукт труда и капитала, при этом и то, и другое энергетически интенсивно. В самом простом случае пекарь делает буханку хлеба, используя ингредиенты, оборудование и свой собственный труд. Всё из перечисленного использует энергию или является продуктом других форм энергии. Когда пекарь продает буханку за деньги, деньги представляют собой запас энергии, пошедшей на выпекание хлеба. Эта энергия может быть выпущена, когда пекарь приобретает товары или услуги (например, покраску дома, давая деньги маляру). Денежная энергия теперь выпущена в форме времени, усилий, оборудования и материалов маляра. Деньги работают как батарейка. Батарейка берет энергию, хранит ее какое-то время и снова выпускает, когда она нужна. Деньги запасают энергию точно так же.
Этот перевод энергии в деньги нужен, чтобы приложить работу Чейссона к реальным операциям рынков и общества. Чейссон рассуждает на самом высоком макроуровне, устанавливая общую массу, плотность и поток энергии в обществе. На уровне индивидуальных экономических отношений внутри общества обязательно нужно иметь что-то для измерения свободных потоков энергии Чейссона. Деньги – это самый удобный и измеримый количественно инструмент для этой цели.
Антрополог Джозеф Тэйнтер продолжает эту тему, предлагая связанный, но более тонкий анализ потока, который тоже основан на теории сложности. Понимание теории Тэйнтера упрощается с помощью использования ассоциативной модели «деньги = энергия».
Специализация Тэйнтера – крах цивилизаций. Это было любимой темой историков и ученых с того момента, как Геродот задокументировал подъем и падение древней Персии в V веке до н. э. Тэйнтер в своей наиболее амбициозной работе «Крах сложных систем» анализирует падение двадцати семи различных цивилизаций за период 4500 лет, начиная от почти неизвестной цивилизации Качин в верхней Бирме (III тысячелетие до н. э.) до широко известных Римской империи и Древнего Египта[59]. Он рассматривает огромное количество факторов, которые могут объяснить коллапс, включая истощение ресурсов, природные катастрофы, вторжения, экономический упадок, проблемы в социальной сфере, религию и бюрократию. Его работа – это проявление изобретательности истории, причин и процессов падения цивилизаций.
