Кобяков Борисович - Закат империи доллара и конец «Pax Americana»
Но необходимо учесть, что если прямая поддержка бюджетными деньгами только компенсирует для корпораций убытки, возникающие в связи со структурными проблемами (уменьшение финансовых потоков со стороны «новой» экономики), то снижение цен на нефть и ее производные оказывает стимулирующее действие на каждом этапе движения средств в рамках межотраслевого баланса. Иными словами, вливание бюджетных денег сохраняет (на то время, пока оно продолжается) старую, «несовместимую с жизнью» структуру экономики. В результате экономический эффект от такого вливания денег очень мал — сохраняются старые финансовые потоки, которые необходимы для финансирования никому не нужных производств.
Можно еще раз сослаться на негативный опыт СССР. Колоссальные средства, которые выводились из нормальной экономики, вкладывались в строительство оборонных заводов, продукцию которых могло покупать только государство. Как только оно от этого отказалось — стоимость этих заводов (с точки зрения рыночной экономики, разумеется, а не безопасности государства) стала равна нулю (а с учетом необходимости охраны, отопления и т.д. — и вовсе отрицательной). Но если денег у государства уже нет, а административный ресурс еще есть, то оно может себе позволить какое-то время «давить» на субъектов экономики с целью продолжения вложений в этот завод (может быть, в расчете на восстановление экономической ситуации, а скорее, просто по инерции). И хотя собственно вложенные на таких условиях деньги при этом никуда не деваются, они не оказывают на всю экономику стимулирующего эффекта, а лишь усиливают общую стагнацию.
У США ситуация несколько иная. Отказывается от покупок не государство, а частный потребитель. А у государства есть дополнительные средства, которые оно получает за счет мобилизации административного ресурса, в частности, доверия покупателей государственных ценных бумаг. Если они направляются на восстановление старых, искаженных финансовых потоков, то общая стагнация только нарастает, хотя собственно острая стадия кризиса на какое-то время отодвигается (ценой увеличения глубины будущего спада).
А снижение цен на нефть создает в каждой отрасли дополнительный источник прибыли, которую она передает дальше, причем в рамках реальной рыночной экономики, а не искаженной ее структуры.
Точно оценить масштаб мультиплицирования стимулирующего эффекта от снижения цен на нефть достаточно сложно — он зависит не только от структуры экономики (то есть требует изучения межотраслевой модели экономики США), но и от психологии бизнесменов, которая сильно изменилась за годы кризиса. Среднестатистически мультипликатор ВВП составляет величину примерно равную 4. Однако этот показатель зависит от предельной склонности населения к сбережению — чем она ниже, тем больше мультипликатор. А так как в период, непосредственно предшествовавший кризису, сбережения стали отрицательной величиной, можно было предполагать, что в текущий момент он может достигать значения 10–15.
Потенциальная война в Ираке вызвала, как и практически любая актуальная тема современной американской жизни, серьезные разногласия между двумя основными «партиями». Поскольку, как мы уже отмечали, партия «изоляционистов» весьма аморфна и отдельные ее сторонники поддерживают различные аспекты этой глобальной идеологии, а чаще просто преследуют некоторые локальные цели, лежащие в русле этой идеологии, они не всегда отдают себе отчет, в каком именно стратегическом направлении ведут свою политику. Но общее ощущение единства у них явно существует, и, как и любые политики, опасались они в первую очередь того, что реализация военного сценария серьезно сместит «равновесие сил» в Вашингтоне в пользу «ястребов». Кроме того, они (во всяком случае, некоторые из них) отдавали себе отчет в том, что такие паллиативы, как прямая поддержка экономики с сохранением искаженной ее структуры, не избавляют от угрозы кризиса — а только откладывают его до тех пор, когда кончатся все ресурсы поддержки. Негативный опыт к этому времени уже был: тот масштаб поддержки экономики, который был обеспечен после 11 сентября 2001 года, оказался явно недостаточным уже через полгода после его начала, а негативные последствия (прежде всего, рост дефицита бюджета) проявились в полном масштабе.
Впрочем, в сложившейся ситуации уже очень сложно отделить нетривиальную тактическую борьбу, основанную на продуманной стратегии, и случайные скачки, вызванные спонтанными ответами на не менее спонтанные действия политических противников. Поскольку, как мы неоднократно указывали, партия «ястребов» не видела (а возможно, и до сих пор не видит) реальные структурные причины кризиса, то и действия она предпринимает не всегда логичные с точки зрения тех, кто ситуацию понимает до конца. А ответы на нелогичные действия, особенно со стороны «команды», в которой нет единого управления и идеологии, также скорее всего будут нелогичными.
И в этой ситуации предъявить альтернативную стратегию в 2002 году «изоляционисты» уже не могли. Тот момент, когда все экономические неприятности еще можно было бы возложить на демократическую администрацию Клинтона, был явно упущен, поскольку тогда (начало 2001 года) еще казалось, что катастрофы можно избежать. Фактически эта произошло из-за слабого развития альтернативных монетаризму экономических школ в США: даже самые твердые последователи изоляционизма — национальные производители США — были абсолютно не готовы к тому, что страну может ждать катастрофический кризис. Сохранение национального единства и монолитности нации в глазах внешних наблюдателей в то время казалось более важным.
Последним шансом для них было 11 сентября 2001 года, но в обстановке хаоса и паники, которая, по всей видимости, в этот период царила в окружении Буша-младшего, было принято решение перейти к политике прямой государственной поддержки экономики. Из-за отсутствия понимания структурной природы кризиса у авторов новой экономической политики были все надежды на успех.
Шанс на разработку конструктивной альтернативной программы не реализовался, а в настоящее время прямой переход к изоляционистской политике уже может привести к катастрофе на выборах. Судьба Г. Гувера явно не нравится Бушу-младшему, а ассоциации с судьбой республиканцев после 1929 года стали возникать все чаще. В этих обстоятельствах «изоляционисты» были вынуждены действовать пассивно, подстраиваясь под реальное развитие событий и по возможности направляя их в нужном себе направлении. А основной упор в своей политике они сделали на тактические задачи по недопущению уменьшения своего влияния на Буша-младшего.
