Владислав Дорофеев - Антикризисная книга Коммерсантъa

– Кто определяет, подлежит банк оздоровлению или его лучше обанкротить, не пытаясь за государственные деньги отсрочить страховые выплаты по вкладам?

– Процедура описана в законе. В принятии решения участвует Банк России и АСВ. Центробанк формулирует нам предложение об участии в финансовом оздоровлении того или иного банка. Мы даем оценку и принимаем решение об участии или об отказе в участии, если не видим возможности финансового оздоровления. При этом мы руководствуемся тем, насколько значим банк для экономики и населения страны и конкретного региона. Это один критерий. Второй – насколько оправдана санация банка по сравнению с банкротством.

– Вы для себя определили, при каких условиях откажетесь участвовать в санации?

– Откажемся, если не увидим социальной значимости и посчитаем, что нет необходимости тратить средства на оздоровление банка. В этом случае Центробанк решит, отзывать ли у банка лицензию. Будет работать естественный рыночный механизм удаления с рынка несостоятельных банков, неэффективные собственники должны терять бизнес.

– Что вы понимаете под социальной значимостью банка?

– То, насколько активно банк работал с населением, потому что за населением стоит социальная стабильность. Второй показатель – насколько активно банк работал с реальным сектором экономики. Если он вместо кредитования в основном занимался спекулятивными операциями, например, на фондовом или валютном рынке либо кредитовал структуры, которые тоже этим занимались, а не являлись предприятиями реального сектора экономики, значимости мы в таком банке не увидим.

– А если банк открывал счета фирм-однодневок, помогал в схемах по уклонению от уплаты налогов?

– Это противоправная деятельность, она не может быть признана социально значимой.

– А если у такого банка множество вкладчиков?

– Не бывает такого совмещения. Если это обнальная контора, другого бизнеса она почти не имеет.

– Содбизнесбанк, например, лишился в 2004 году лицензии из-за отмывания денег, но при этом имел большое количество вкладчиков. Мог бы Содбизнесбанк относиться к социально значимым?

– В связи с его банкротством у нас что-нибудь случилось страшное?

– Пошла цепная реакция: банки перестали доверять друг другу, закрыли лимиты…

– Но в итоге это напряжение было преодолено, а банковская система в тот период в очередной раз избавилась от слабых банков.

– Есть ли количественные показатели социальной значимости банка – доля на рынке, например?

– Нет. Законодатель не пошел по этому пути, и, я думаю, сделал правильно. Чтобы охарактеризовать значимость банка на федеральном уровне, должен быть один показатель, на региональном – другой. Поэтому Банк России и АСВ при принятии решений руководствуются мотивированным суждением.

– Предположим, проблемным окажется очень социально значимый банк, но возникнут большие сомнения в возможности его спасти. Будете пытаться оздоровить?

– Будем.

– Вы в рамках нового закона разрабатываете новую методику оценки активов и обязательств банков?

– Будет принят целый ряд регулятивных документов и методик нашей работы. В их числе, конечно, будет методика оценки состояния банка в целом и оценки его активов.

– Возможны ли ошибки, когда неликвидные активы банка будут приняты за качественные, или сейчас методики стали совершеннее? В том же Содбизнесбанке ЦБ поначалу оценивал активы как достаточные, а потом признал, что активы неликвидны.

– Я бы не назвал ошибкой действия Центробанка. Он видел основание для отзыва лицензии – нарушение закона о борьбе с отмыванием доходов, полученных преступным путем. Затем в ходе работы с банком выяснилось, что активов не хватает. Из процедуры принудительной ликвидации банк по решению суда перешел к процедуре конкурсного производства. Это естественное развитие событий. А методики оценки активов постоянно совершенствуются.

– В 1999 году, во время кризиса, было создано Агентство по реструктуризации кредитных организаций (АРКО), существовавшее до середины 2004 года. Насколько сейчас новые функции АСВ схожи с АРКО и в чем различаются?

– Между АРКО и АСВ есть и сходство, и различия. Цель обеих структур – действовать в интересах защиты вкладчиков и других кредиторов банка. Отличие в том, что АРКО начало работать уже после того, как банковская система России рухнула. Основная цель АРКО заключалась в преодолении последствий системного кризиса. А сейчас у нас кризис еще не разразился, есть отдельные проявления, с которыми следует бороться. Наша задача в том, чтобы предотвратить возможность развития системного кризиса.

– Не была ли ликвидация АРКО слишком поспешной?

– Деятельность АРКО была направлена на преодоление последствий жестокого системного кризиса. В 2004 году, когда АРКО ликвидировалось, подобных угроз не просматривалось. АРКО работало с21 банком и успешно завершило свои проекты, были защищены сбережения более 1,5 млн человек, и государство сочло, что АРКО свои задачи выполнило. Наша позиция заключается в том, что механизмы финансового оздоровления должны постоянно находиться в запасе у государства. Работа по созданию системы санации банков началась несколько лет назад. В прошлом году была одобрена концепция и началась работа над законопроектом, которая значительно активизировалась в начале осени. Но незадолго до его принятия Банк России уже был вынужден вручную решать судьбу некоторых банков, иногда возлагая на себя санационные функции, несвойственные органу надзора. Если бы были механизмы рыночной санации, они сразу могли быть задействованы. Социальная стабильность должна ставиться выше принципов либеральной рыночной экономики, поэтому сейчас даже борцы за либеральные механизмы посчитали, что закон о финансовом оздоровлении банков имеет право на существование. Но все равно закон принят только на три года, и потом опять надо будет убеждать, что такой механизм нужен.

– После ликвидации АРКО в Европейском суде по правам человека решилось одно из очень редких и заметных банковских дел. Оно касалось вкладчика банка Российский кредит Сергея Загородникова: он был не согласен с условиями мирового соглашения, предложенного АРКО, поскольку терял значительную сумму. Компенсации вкладчик не добился, но дело оказалось важным для судебной системы, поскольку касалось публичности процесса.