Константин Сонин - Sonin.ru - Уроки экономики

Эта модель принесла Кругману первый успех, за которым последовали еще и еще. Теоретические проблемы, естественно возникавшие в экономике международной торговли, разрешались одна за другой. Каждый раз Кругману удавалось придумать элегантную математическую формулировку и на ее основе построить свою модель. Поскольку над теми же парадоксами международной торговли бились сотни исследователей, каждая статья Кругмана давала толчок целым сериям статей, обобщающих и дополняющих его собственную.

Выбор Нобелевского комитета изучают не менее пристально, чем древние греки изучали ответы Дельфийского оракула. Несмотря на то что в момент объявления лауреата премии комитет публикует специальную статью, в которой описываются научные заслуги лауреата, хочется прочитать в его решении больше. Что хотел сказать Нобелевский комитет присуждением премии именно Кругману именно в 2008 году? Выказать отношение к администрации Джорджа Буша? Ведь Кругман-колумнист критикует не только экономическую политику американского правительства, но и чуть ли не все его действия. Или, может быть, комитет хотел вознаградить удачливого пророка — Кругман уже много лет указывал в своих колонках на опасность раздувающегося пузыря на рынке недвижимости в США? По всей видимости, нет — если бы пристрастия комитета так чутко следовали политическим трендам, Кругман получил бы премию еще в 2003 или 2004 году, когда он в своих колонках два раза в неделю нещадно критиковал президента и его окружение за проводимую политику. «Когда же наконец в руководстве страны появятся взрослые люди?» — раз за разом спрашивал он.

Среди ученых-экономистов отношение к Джорджу Бушу и войне в Ираке крайне негативно. Если не считать авторитетнейшего макроэкономиста Роберта Барро, таких, кто поддерживал бы войну, практически нет. В этом вопросе научное сообщество целиком на стороне политического публициста Кругмана. А вот мнение об экономических взглядах колумниста Кругмана куда более скептическое. Он слишком «левый» по отношению к большинству экономистов и даже по отношению к самому себе в своей «научной ипостаси» и слишком убежден в силе государственных органов.

И все же в решении комитета есть косвенное указание на то, что дело не только в академических достижениях. Кругман оказался единственным лауреатом 2008 года, а за последние годы комитет несколько раз объединял по несколько экономистов в одной премии. В 2007 году ее получили, например, сразу три ученых. И в 2008 году основатели современной теории международной торговли — Авинаш Диксит из Принстона, Джагдиш Бхагвати из Колумбийского университета и Элханан Хелпман из Гарварда — вполне могли бы разделить премию с Кругманом. Дикситу и Хелпману должно быть особенно обидно — среди основополагающих работ Кругмана, отмеченных Нобелевским комитетом, есть статьи, написанные в соавторстве и с тем, и с другим. Возможно, комитет хотел подчеркнуть принципиальное отличие Кругмана от остальных экономистов.

Пол Кругман не был обыкновенным ученым и двадцать лет назад, до того как переквалифицировался в журналиста. Для обычного ученого-экономиста научная работа выглядит так. Сначала надо выделить какое-то эмпирическое наблюдение, противоречащее стандартным теориям. Потом, опираясь на эти исходные данные — общепринятую модель и не соответствующую ей практику, — придумать теорию, которая бы позволяла объяснить данные, не теряя содержания устаревшей теории. После этого постараться проверить новую теорию с помощью всех доступных фактов и опубликовать результаты своей работы. Если есть возможность, выработать рекомендации для проводимой политики. И почивать на лаврах.

Кругман никогда не останавливается на этом. Для него работа не закончена, пока ее нельзя превратить в увлекательное и убедительное чтение для сотен тысяч читателей. Похоже, Нобелевский комитет отметил его не только за выдающиеся научные заслуги, но и за вклад в популяризацию самых передовых достижений экономической теории.

Нельзя сказать, что Кругман стал первым крупным ученым, уделявшим время и внимание публицистике. И тем не менее именно он сделал ее модным занятием среди профессиональных экономистов. Сегодня у многих известных экономистов есть и блог, и колонка в самых тиражных газетах и журналах. Но Кругман перешагнул ту границу, которая отделяет пишущего газетные статьи специалиста от журналиста-профессионала. Теперь он не просто популярнейший экономический комментатор, а один из самых известных обозревателей в англоязычном мире. И, как и должно быть у самого популярного колумниста, у его публицистических взглядов есть немало друзей, но и немало противников.

Кругман не из тех, кто отсиживается в тылу экономических баталий, спокойно строя графики и таблицы. Математическая модель для него не просто средство общения с другими учеными, это орудие борьбы за общественное мнение. Каждый раз, когда он говорит об экономике, он строит маленькие модели, даже не затрудняясь записывать их формулами, — они помогают понять смысл того, что говорят оппоненты. Понять, чтобы тут же опровергнуть. И раз за разом Кругман сталкивается с тем, что гораздо труднее убедить профанов от экономики, чем профессионалов. У экономистов есть свой, общий язык — математические формулы для того и появились в статьях, чтобы легко было показать оппоненту, где и почему вводятся какие-то упрощающие предположения, как делаются логические переходы. А то попробуй поспорь с Карлом Марксом — его нигде не поймаешь на ошибке или на неверном предсказании, потому что вообще трудно понять, о чем он говорит. Возможно, именно эта расплывчатость формулировок и противоречивость выводов и сделали в свое время Маркса столь популярным.

Именно так происходило и в ходе одной из битв лета 2008 года, в которую ввязался Пол Кругман. Общественное мнение обвинило в росте цен на нефть «спекулянтов» — мол, разгоняя цены на фьючерсном рынке, они влияют на сегодняшние цены, получая прибыль без риска. «Как так может быть? — пишет Кругман. — Чтобы чем-то спекулировать, нужно что-то запасать, а роста запасов нефти не наблюдается». «Нет, во всем виноваты спекулянты», — твердит не желающее ничего слышать большинство. И хотя никто не может предъявить способ получать прибыль с помощью спекуляции, при котором не нужно делать запасов, «околоэкономическая» общественность чувствует себя в споре с Кругманом достаточно уверенно. А тот бросается в битву за битвой — то со сторонниками «экономики предложения», которые, несмотря на свое существенное влияние в последних республиканских администрациях, так и не могут толком объяснить, как же эта «экономика предложения» работает, то с современными адептами «австрийской теории», которая, при ближайшем рассмотрении, заставляет принимать свою теорию экономических циклов на веру.