Вячеслав Зиланов - Россия теряет Арктику?
2. Анализ Положения Договора, касающийся рыболовства.
В самом Договоре, состоящем из 8 статей и 2 приложений, непосредственное отношение к рыболовству имеют ст. 1, 2, 4, 6 и Приложение.
Из 9 абзацев преамбулы Договора, три (6, 7 и 8) непосредственно касаются рыболовства, экономического значения рыбных ресурсов для прибрежных регионов двух стран и некоторых положений экологического подхода при их использовании. Все они носят общий, констатирующий характер и отвечают общепринятой в наших странах договорной международной практике. Вместе с тем в ряде из них имеются алогизмы, некорректные в правовом отношении формулировки о которых будет сказано отдельно.
1. Вопросы рыболовства.
Статьей 1 определяются координаты линии разграничения морских пространств протяженностью около 900 миль и совершенно не уточняются где эта линия разграничивает 200-мильные исключительные экономические зоны, а где она является еще и линией разграничения континентального шельфа. Последнее особенно важно для целей практического рыболовства, поскольку различный (в ряде случаев совпадающий) режим рыболовства осуществляется на шельфе и в 200-мильных зонах.
Неоправданным, как с правовой, так и с рыболовной точки зрения проведение линии разграничения на восточном участке района, подпадающем под действие Договора о Шпицбергене 1920 г. – восточнее 35° с. ш. Этим шагом России признается не только относящийся к Норвегии континентальный шельф Шпицбергена, но и морские живые ресурсы на нем, а также 200-мильная рыбоохранная зона Норвегии от 1977 г.
Статья 2 по существу подтверждает со Стороны России суверенные права и юрисдикцию Норвегии во всей западной акватории Баренцева моря, включая район Договора о Шпицбергене 1920 г. Последствия такого подхода очевидны – полная зависимость от Норвегии доступа для рыболовного флота России в западные самые продуктивные районы Баренцева моря и прежде всего в район Договора о Шпицбергене 1920 г. При этом положение ст. 6 о том, что «настоящий Договор не наносит ущерба правам и обязательствам по другим международным договорам …» неубедителен и в практическом плане для рыболовных целей ничего не дает.
Таким образом, ст. 1 и 2 реально ставят под угрозу беспрепятственное осуществление рыбопромысловой деятельности рыболовного флота России в районе, подпадающем под действие Договора о Шпицбергене, где в последние годы в счет национальных квот России с соблюдением мер регулирования добывается до 160–180 тыс. т ежегодно стоимостью не менее 8—10 млрд. руб.
Статья 4 состоящая из 4-х пунктов, и которые полностью затрагивают рыболовство обеих Сторон и по замыслу составителей должны были сузить либо полностью снять негативные стороны Договора, прежде всего для российского рыболовства. Однако, их анализ показывает, что они еще больше убеждают в обратном. Так в п. 1 ст. 4 провозглашено: «Заключение настоящего Договора не должно негативно влиять на возможности каждой из Сторон в области рыболовства». Во-первых, само выражение «не должно негативно…» весьма двусмысленно: не должно, но может? Во-вторых, отсутствует важнейшее положение о доступе Сторон в традиционные районы рыболовства. Без этого положения п. 1 ст. 4 пропагандистское клише, не имеющее практической реализации.
Особого внимания заслуживает п. 2 ст. 4, который гласит «С этой целью (имеется в виду п. 1 ст. 4 пояснение автора) Стороны продолжают осуществлять тесное сотрудничество в сфере рыбного промысла с тем, чтобы сохранить их существующие доли в объемах общего допустимого улова и обеспечить относительную стабильность их рыболовной деятельности по каждому соответствующему виду рыбных запасов». Оставим пока в стороне нагромождение бессмысленных терминов типа – сфера рыбного промысла и т. д. Существо данного пункта это новая формула перераспределения национальных квот (долей) по каждому рыбному запасу в зависимости от сотрудничества в сфере рыбного промысла. Во-первых, национальные квоты по основным запасам – треске, пикше, мойве, палтусу распределяются вот уже 35 лет по согласованным еще в 1975 г. ключе. Ни разу и никогда, ни Россия, ни Норвегия не ставили вопрос в СРНК о введении нового ключа распределение ОДУ на национальные квоты общих запасов в Баренцевом море. Данное положение п. 2 ст. 4 внесет конфронтацию среди рыбаков других стран, а не развитие сотрудничества. Более того, оно разрушает сложившееся и оправдавшееся на практике традиционное распределению ОДУ на национальные квоты.
Во-вторых, Россия и Норвегия никогда не сотрудничали в «рыбном промысле…». Так как это выражение означает процесс изъятия вылова рыбы из среды обитания. Осуществляется такой процесс рыбаками России и Норвегии самостоятельно без сотрудничества. Такой подход не отвечает интересам российского рыболовства.
Что касается Приложения 1. Вопросы рыболовства Договора, состоящего из 4-х статей, то только ст. 1 и частично ст. 3 отвечают интересам российского рыболовства о продолжении сотрудничества в этой области и в частности в рамках Соглашений 1975 и 1976 гг.
Статья 2 Приложения 1. Вопросы рыболовства содержит наряду с неточностью в терминологии и алогизмами еще и неясность, что же такое «спорный район» и каковы его координаты? Если под этим термином подразумевается «смежный участок», то тогда также следует дать его координаты. Переходной период, указанный в статье в два года для любого района или участка слишком ограничен по времени для целей рыболовства. Как правило, такие переходные периоды устанавливаются более длительные – в 10–15 и даже 20 лет. Последнее было использовано для целей рыболовства в межправительственном соглашении Советского Союза со Швецией при разграничении в Балтийском море экономзон и континентального шельфа.
Статьи 3 и 4 носят общий характер, и они по существу сужают рамки деятельности СРНК рассмотрением мер «… по совершенствованию мониторинга и контроля», определение «…взаимных квот и других мер регулирования». Однако, как в основных статьях Договора здесь также отсутствуют положения относительно традиционных районов рыболовства, на которые должны распространяться единые меры регулирования (правила) рыболовства, развитие сотрудничества по совместным научным программам по мониторингу за состоянием рыбных и иных запасов и другие.
В целом Приложение 1. Вопросы рыболовства в том виде как они сформулированы, не несут элементов развития сотрудничества, как это обозначено в наименовании Договора. Они консервируют, сужают рамки сотрудничества СРНК, которые осуществляются в настоящее время.3. Российское рыболовство в морском районе Шпицбергена и Договор о разграничении. Морской район, подпадающий под действие Договора о Шпицбергене 1920 г. является традиционным районом российского рыболовства с годовым объемом вылова до 160–180 тыс. т стоимостью 8—10 млрд руб. Несмотря на то, что Норвегия ввела здесь в 1977 г. 200-мильную рыбоохранную зону, которую Россия не признает, российские рыболовные суда продолжают осуществлять здесь промысел, руководствуясь специальными указаниями своих федеральных органов основанных на ряде положений Договора о Шпицбергене 1920 г. Казалось бы, что такой режим будет закреплен в Договоре и останется и после вступления его в силу. Вместе с тем ст. 1 и 2 Договора со всей очевидностью передают обширный район к западу от линии разграничения между параллелями 74–81° с.ш., теперь уже с согласия России под непосредственную юрисдикцию Норвегии. Это в свою очередь приведет к невозможности осуществления здесь рыболовства без разрешения Норвегии и только при полном подчинении ее законодательству для этой морской акватории вокруг Шпицбергена включая и 200-мильную рыбоохранную зону. Под норвежский контроль переходят все рыбопромысловые операции, включая инспектирование наших судов и другие действия, такие как задержание, аресты и введение запретов на промысел в том или ином районе вплоть до полного вытеснения нашего рыболовства. Кроме того, создаются предпосылки к введению Норвегией вокруг Шпицбергена 200-мильной исключительной экономической зоны со всеми вытекающими экономическими и политическими последствиями не только для отечественного рыболовства, но и в целом для России.
