Тим Харфорд - Экономист под прикрытием

Итак, что же остаётся от нападок экологов на свободную торговлю? Мы увидели, что «гонки уступок» не существует; что «грязные» отрасли по-прежнему размещаются скорее в богатых, чем в бедных странах; что природоохранные требования в Китае, Бразилии и Мексике — главных получателях иностранных инвестиций среди бедных стран — растут; что меры по защите сельского хозяйства, стальной и угольной отраслей, принимаемые под предлогом охраны природы, в действительности чрезвычайно для неё вредны; что налоги на транспортное топливо не противоречат принципам свободной торговли и полезнее для природы, чем торговые ограничения; и что причиной самых тяжёлых экологических проблем, по крайней мере сегодня, является бедность, а не богатство. Защитникам природы следовало бы двинуться на баррикады и потребовать немедленного введения свободной торговли по всему миру. Может, когда-нибудь они так и поступят.

Отличные кроссовки! Но разве вы не чувствуете себя в них немного, ну, виновато?

Многие транснациональные корпорации обвиняют в том, что они вынуждают рабочих из развивающихся стран трудиться в плохих условиях. Чаще всего упоминается в этой связи и больше всех достаётся Nike. Взять хотя бы замечательный случай со студентом Массачусетского технологического института по имени Джона Перетти, который решил воспользоваться предложением Nike сделать кроссовки под заказ. Вот как он сам об этом рассказал:

«Глядя на то, как Nike воспевает свободу, и на её заявление, что "если хочешь, чтоб всё было как надо, делай это сам”, я не мог думать ни о чём, кроме тех, кто трудится на многолюдных фабриках в Азии и Южной Америке, где, собственно, и шьют кроссовки Nike. Чтобы досадить Nike, я заказал пару кроссовок с надписью “потогонная система"».

Это сочли довольно забавным даже экономисты, но не Nike; Джона Перетти не получил заказанные кроссовки.

Перетти и его единомышленники правомерно обращают внимание на то, что в развивающихся странах рабочие трудятся в ужасных условиях: длинный рабочий день, жалкие зарплаты. Однако потогонная система — это симптом, а не причина пугающей нас бедности. Рабочие соглашаются на такие условия по доброй воле, что означает — как бы трудно ни было в это поверить, — что альтернативы ещё хуже. И люди держатся за эту работу; текучка на фабриках транснациональных компаний невелика, поскольку сколь плохими бы ни были условия и оплата труда, они всё же лучше, чем на фабриках местных фирм.

Но даже работа на местной фабрике даёт больше дохода, чем попытки заработать самостоятельно посредством незаконной уличной торговли, проституции или прочёсывания вонючих свалок городов вроде Манилы в поиске утильсырья. Самая знаменитая свалка Манилы, «Дымящаяся гора», была закрыта в 1990-х — уж больно вопиющим символом бедности она стала. Но другие свалки продолжают кормить мусорщиков, которым удается зарабатывать долларов по пять в день. В июле 2000 года более 130 человек погибли в результате оползня на другой манильской свалке, «Пайатас». Но и такие способы сводить концы с концами в городе выглядят привлекательно в сравнении с жалким существованием в деревне. В Латинской Америке крайняя нужда редко встречается в городах, зато обычное дело в сельской местности. Любого, кого хоть немного волнует судьба других людей, подобная ситуация не может не привести в ужас, однако Nike и другие транснациональные компании тут ни при чём.

Бойкотом обуви и одежды, произведённых в развивающихся странах, проблему бедности не решить. Напротив, те страны, что впустили к себе транснациональные компании — например, Южная Корея, — медленно, но верно становятся богаче. Чем больше фабрик открывается в стране, тем сильнее конкуренция между ними за лучших рабочих. Зарплаты растут не потому, что компании щедры — просто у них нет другого способа привлечь хорошие кадры. Местные фирмы перенимают новые методы производства и сами становятся крупными работодателями. Работать на фабрике и получать необходимые навыки становится всё более выгодным делом, вследствие чего развивается образование. Люди покидают деревню, тем самым поднимая зарплату оставшихся до более сносного уровня. Официальные зарплаты проще обложить налогом, а значит, доходы государства увеличиваются, инфраструктура, здравоохранение и образование становятся лучше. Бедность отступает, зарплаты неуклонно растут. С поправкой на инфляцию средний корейский рабочий зарабатывает вчетверо больше, чем его отец двадцать пять лет назад. Сегодня Корея входит в число мировых технологических лидеров; страна настолько богата, что может по полной программе субсидировать своё сельское хозяйство, как и другие развитые страны. Потогонные мастерские переехали в другие места.

Трудно остаться безучастным к условиям потогонной системы. Вопрос в том, как от них избавиться. Большинство экономистов полагает, что потогонные предприятия хороши в двух смыслах: это продвижение вперёд по отношению к доступным альтернативам, а также шаг на пути к лучшей жизни.

Но многие люди думают иначе. Уильям Грейдер, политический обозреватель левого толка, воздал хвалу городскому совету Нью-Йорка за принятое в 2001 году решение закупать униформу для полиции и пожарных только при условии, что она произведена «в достойных фабричных условиях и за достойную зарплату». От таких решений работникам потогонных фабрик один вред: они теряют работу и - в буквальном смысле для жителей Манилы — возвращаются на помойку. Понятное дело, для текстильщиков в богатых странах это отличная новость, ведь заказ достанется им. Проект решения был разработан профсоюзом работников швейной и текстильной промышленности, то есть теми самыми людьми, кому сокращение импорта идет на пользу. Лично я в такие совпадения верю с трудом. (Если мои рассуждения кажутся вам неубедительными и вы хотите очистить совесть, посетите сайт этого профсоюза и закажите «сделанную профсоюзом, свободную от пота» одежду по адресу: www.uniteunion.org.)

Гарри Трумэн вошёл в историю за просьбу предоставить ему однорукого экономиста, у которого не было бы возможности дать совет, добавив при этом «но с другой стороны…»[37]. Рональд Рейган, спичрайтеры у которого всегда были что надо, как-то сказал: надо придумать специальную версию викторины «Счастливый случай» для экономистов — «с одной сотней вопросов и тремя тысячами ответов».

Всё верно, экономисты не всегда соглашаются друг с другом. Но мало кто из них не испытывает энтузиазма по поводу свободной торговли. Экономисты практически единодушны в том, что свободная торговля в мировом масштабе была бы огромным шагом вперёд и что было бы идиотизмом не снижать торговые барьеры, даже если другие страны отказываются это делать.