Евгений Ясин - Новая эпоха — старые тревоги: Политическая экономия
Если не произойдет существенного падения цен на нефть (а его следует ожидать не ранее конца 2004 года), то российская экономика станет быстро расти. Думаю, не мене 6–7 %. Инфляция — не более 8–10 %. Инвестиции 12–15 %. В середине года агентства Fitch и Standard and Poors присвоят России инвестиционный рейтинг. Будут расти и доходы населения, уровень жизни. Россияне будут еще более довольны Президентом Путиным и, несмотря ни на что, еще менее удовлетворены своей жизнью. Они с удовольствием будут узнавать, как их грабили олигархи, и надеяться на то, что начнут, наконец, жить хорошо, когда оных обдерут как липку. Но именно бизнес продолжит, кряхтя, и далее поднимать экономику, используя конъюнктуру и делясь заработанным с властями и чиновниками. Они будут снижать налоги, чтобы затем отнимать деньги у бизнеса под угрозой налоговых и иных расследований, время от времени насылая на кого-нибудь прокуратуру, чтобы напомнить о пользе послушания. Но новых крупных наездов на бизнес в 2004 году я не ожидаю. Надо чтобы позабыли про ЮКОС. А экономика будет расти, оправдывая ожидания Путина на удвоение ВВП к 2010 году. Таков парадокс истории: реформы 1990-х принесли шишки правым, а пышки именно сейчас достаются другим. Новые шишки будут попозже, и эти другие от них опять не пострадают. Везет же!
Параллельно будет идти закручивание гаек в области публичной политики. Путину откроется окно возможностей не только в экономике, но и во внутренней политике, в сфере демократизации. Например, в ослаблении контроля над федеральными телеканалами, в создании общественного телевидения. В прекращении манипулирования партиями, парламентом, судом. В децентрализации власти между федеральным центром, субъектами Федерации и местным самоуправлением. Но вряд ли он на это пойдет. Да и зачем, какие общественные силы будут его к этому понуждать. Замечу, что и прежде в подавлении демократических институтов не было нужды. Президент достигал своих целей и без этого. Но, увы, он и его помощники перестраховывались или действовали инстинктивно. Новый расклад сил таков, что на президента станут оказывать давление в пользу традиционализма, национализма, имперских амбиций под флагом более активного проведения национальных интересов России, будь то в Тузле или в Грузии, в пользу повышения роли государства в экономике, активизации промышленной политики. Правда, в 2004 году этот вид давления, как и все прочие, будет несущественным по сравнению с легитимной властью президента, почти не имеющей видимых границ. Но это в 2004 году, а далее начнет усиливаться борьба за будущее устройство России после 2008 года. И тогда все силы, высвободившиеся в конце 2003 года, станут повышать напряжение. В любом случае надо держать порох сухим и не допускать излишних вольностей. Прав В. Жириновский, когда говорит, что России противопоказана демократия, что народ не требует свободы и любит сильную руку. Но прав в одном смысле: он произносит то, что выгодно властям, что власти думают про себя, так как признавать это вслух неприлично. Для того и нужен Жириновский, чтобы озвучивать потайные мысли и убеждать народ в его природной ущербности. А власти, не встречая отпора со стороны ослабленных демократов, будут осуществлять эти идеи на практике.
Я все же ожидаю, что российские демократы найдут в себе силы, чтобы уже в 2004 году осмыслить причины своих поражений, извлечь их них уроки и объединиться для новых сражений. Правда, возможности президентских выборов в этом плане уже утрачены. Неучастие в них — от бессилия, страха еще больших потерь и от лени.
Для борьбы нужна мобилизация, а она пока отсутствует.
Я тем не менее надеюсь, что уже в первой половине года удастся собрать съезд демократов. И учредить на нем, к примеру, Единый демократический фронт России. И принять краткую программу, приемлемую для всех, выдвинуть новых лидеров и приступить к формированию в регионах актива, который был бы способен продвигать идеи свободы и демократии в тесном соприкосновении с повседневным нуждами людей.
Жду также, что бизнес, и крупный, и средний, и малый, проникнется (пусть не сразу, но чем дальше, тем больше) спасительной мыслью, что либеральные демократические ценности выражают прежде всего его коренные интересы. Что не чиновник, за взятку помогающий продвинуть дело, а сами граждане должны защищать свои права, в том числе против чиновников и взяток. Ох, как это тяжело! Как это против общепринятых установок! Но иначе мы навсегда останемся жить в хлеву, как нам предрекают национально мыслящие пророки. Надеюсь, что союз бизнеса и гражданского общества — не против власти, но за ее демократизацию — станет приносить плоды уже в 2004 году, ну, например, с IV квартала. Не верите? Надо быть реалистом и требовать невозможного.
С Новым годом, с новым — по необходимости — счастьем!
Бизнес и власть: весна-2004
Парадоксальная ситуация: экономика быстро развивается, побивая рекорды темпов. При этом между властью и бизнесом, особенно крупным бизнесом, имеет место серьезный конфликт. Не следует питать иллюзий, будто он исчерпан, раз о нем перестали говорить на ТВ и в прессе. И будто отдельные факты силового давления власти на бизнес, представленные как изолированные случаи, более не вызывают у бизнеса опасений. Это не так.
В течение 2003 года произошло нечто, выдвинувшее на первый план взаимоотношения власти и бизнеса. Во-первых, это события вокруг компании ЮКОС и арест ее главы М. Ходорковского. Во-вторых, выборы в Государственную Думу, в ходе которых в парламент не прошли правые либеральные партии — естественные представители интересов бизнеса. Следует ожидать, что эти события будут иметь долгосрочные и притом далеко не однозначные последствия.
Корни вновь обострившейся проблемы лежат в обстоятельствах и методах проведения рыночных реформ в России.
Обстоятельства были таковы. Реформы пришлось проводить в условиях острейшего экономического кризиса, когда старая плановая система уже перестала работать, а новая рыночная никак не могла включиться из-за сохранявшихся прежних институтов. Отсюда необходимость высоких темпов преобразований, названных тогда «шоковой терапией». Кроме того, перемены осложняла резко деформированная, милитаризованная структура экономики, которая обусловила в значительной мере и социальную структуру общества, и расстановку политических сил: преобладание военных всех видов, ВПК и АПК — главных получателей государственных ассигнований, в составе элиты.
Тем не менее благодаря демократической волне основные реформы, создавшие институциональные основы рыночной экономики, были проведены в течение 1992–1995 годов.
Либерализация цен и демонтаж планово-распределительной системы: начало 1992 года.
Открытие экономики, введение рыночного курса рубля: 1992 год.
Массовая приватизация с применением приватизационных чеков — ваучеров: 1992 — середина 1994 года.
Финансовая стабилизация проходила в три приема, укротить ее удалось только в 1995 году.
Формирование налоговой системы.
Формирование двухуровневой банковской системы.
С огрехами и перебоями рыночная экономика заработала. Начальный этап ее развития сопровождался глубоким падением производства, прежде всего вследствие унаследованных структурных деформаций и необходимости ограничительной денежной политики для остановки инфляции.
Стоит заметить, что в тот период никаких отношений между бизнесом и властью не существовало, поскольку, по сути, не существовало бизнеса. Были руководители госпредприятий, так называемые «красные директора», в большинстве своем застывшие либо в ожидании прояснения ситуации, либо в уверенности, что «дурь» пройдет и завтра все вернется на круги своя.
И были также новые предприниматели, появившиеся после принятия Закона о кооперации 1987 года. У них уже зашевелились денежки, но влияние их приближалось к нулю, хотя власть старалась подчеркивать свое благоволение. Только со временем они стали набирать силу.
В целом общество, опомнившись от неожиданности и глубины наступивших перемен, все сильнее им противилось, хотя и назад возвращаться не хотело.
Суть же обсуждаемой проблемы состоит в том, что в описанных условиях, в процессе трансформации социалистической плановой экономики в рыночную в России по разным причинам сложилась своеобразная адаптационная модель переходной экономики. Ее характеризуют следующие основные черты:
1 .Изначально высокий уровень экономической свободы: можно все, что прямо не запрещено. А не запрещено было много такого, что запретить следовало. Но необходимые запреты стали появляться позднее, по следам негативного опыта, и принимались вместе с непутевыми регламентациями. Напомним: первые кооперативы почти не облагались налогами, в 1992 году были отменены все импортные пошлины.
