Коллектив авторов - Координация экономической деятельности в российском правовом пространстве
С экономической точки зрения «координация» является разновидностью деятельности координатора по согласованию рыночной политики и экономической деятельности координируемых субъектов (координантов). В данном случае координация должна рассматриваться как способ экономического воздействия воли координатора на действия координантов. В такой модели координация представляется как совокупность автономных отношений координатора, существующих раздельно с каждым из координантов, независимо друг от друга. При этом координируемые субъекты совершенно не обязаны знать, что они действуют скоординировано, поскольку в некоторых моделях координации экономической деятельности она осуществляется координатором исключительно в своих коммерческих интересах (например, при дистрибьюции). В этом смысле (как признак экономического отношения) координация представляет собой способ внешнего воздействия на экономическую деятельность хозяйствующих субъектов со стороны третьего лица.
Дефиниция понятия «координация экономической деятельности», содержащаяся в ЗоЗК, накладывает на нее ограничения именно в ее втором (экономическом) значении. Однако с точки зрения существующей парадигмы гражданско-правового регулирования невозможно обосновать возникновение у координатора властных правомочий управления координантами. Единственным обоснованием возможности формирования властных правомочий на стороне координатора является договор между ним и координируемыми субъектами. При этом воля последних может быть взаимно согласована (агентские соглашения, координация в рамках саморегулируемой организации), а может и не приниматься во внимание координатором (дистрибьюторские соглашения, франчайзинг, 100 %-е дочерние общества в структуре холдинга). Главным фактором, позволяющим осуществлять координацию экономической деятельности, является делегация координируемыми субъектами властных правомочий управления координатору.
4. Координация экономической деятельности как способ внешнего воздействия на поведение хозяйствующих субъектов основывается не столько на координации как способе внутреннего правового воздействия, сколько на совершенно ином по правовой природе способе экономического воздействия в виде управления, основанием для которого является не координация, а субординация, базирующаяся на принципе иерархии и подчинения по старшинству властных правомочий, которым в соответствующем управленческом отношении соответствуют обязанности исполнения координируемыми субъектами управленческих распоряжений координатора. Деятельность координатора по согласованию рыночного поведения хозяйствующих субъектов, базирующаяся на делегированных ему распорядительных правомочиях, является разновидностью управленческой деятельности, которая, по замечанию Г.В. Атаманчука, представляет собой «целеполагающее… организующее и регулирующее воздействие людей на собственную… жизнедеятельность, осуществляемое как непосредственно (в формах самоуправления), так и через специально созданные структуры»[19].
Следует акцентировать внимание на том, что согласование действий субъектов может осуществляться двумя основными путями. Во-первых, посредством прямого взаимосогласования (непосредственно), что имеет место во всех случаях договорного регулирования отношений субъектов частного права и в корпоративных отношениях, базирующихся на договоре. Во-вторых, путем согласования действий субъектов извне (государством или третьим лицом, то есть опосредовано). Но в любом случае упорядочение поведения хозяйственных субъектов осуществляется в гражданском обороте на основе координации: только в первом случае – посредством самоорганизации их взаимодействия, а во втором случае – через управленческое воздействие на волевые компоненты экономической деятельности путем субординации, выстраиваемой на основе властных правомочий управляющего субъекта.
Наибольший интерес представляет собой правовая природа данных властных правомочий. В литературе власть характеризуется как взаимосвязь между субъектами, в процессе которой в силу различных причин добровольно (осознанно) или по принуждению управляемым признается верховенство воли управляющего, а также формируемых последним целевых, нормативных установлений, в соответствии с которыми управляемый обязан совершать те или иные поступки и действия[20]. Специфика любой власти определяется распределением и использованием властных правомочий. Всякая власть должна рассматриваться как ограничение свободы воли, при котором воля одного лица имеет преимущество перед волей другого лица. В случае государственной власти верховенство воли не персонифицировано, публичная власть не связана ни с хозяйственным господством, ни с необходимостью исполнения обязанностей в обязательстве.
В отличие от публичной власти власть частная имеет сугубо персонифицированный характер. Верховенство воли управомоченного лица в частной власти определяется наличием у него частноправовых властных правомочий, составляющих содержание гражданско-правовых отношений, которые в соответствии с предметом гражданского права (п. 1 ст. 2 ГК РФ) могут быть трех видов: 1) правомочия собственности и приравненных к ним прав; 2) корпоративные правомочия (участия и управления корпоративными организациями); 3) обязательственные правомочия, составляющие содержание договорных и внедоговорных обязательств. Верховенство воли управомоченного лица над иными лицами, связанными с ним подвластными отношениями (как абсолютными (например, корпоративными), так и относительными (например, обязательственными)) в сфере частного права основывается на категории «правомочие», как составном элементе субъективного права, содержание которого соответствует содержанию права требования в обязательственном отношении и предоставляет управомоченному лицу правовую возможность требования от подчиненного лица следовать руководящим указаниям управомоченного лица, то есть, фактически, исполнять его распоряжения.
Такое властное правомочие составляет основу всякой частноправовой субординации, главным критерием которой является признак подчиненности воли (интересов) управляемого лица воле управляющего. Частноправовое властное правомочие существеннейшим образом отличается от публичных властных полномочий именно тем, что оно реализуется в рамках сугубо гражданско-правового, а не публичного правоотношения. Однако между частноправовой и публичной субординацией имеется одно сходство, которое может привести к неверной квалификации субординации как способа сугубо публично-правового воздействия[21]. Это сходство определяется наличием в любом виде власти юридической конструкции категории «компетенция», которая даже самыми авторитетными исследователями методологических аспектов применения частного права рассматривается в качестве категории публичного права. В.Ф. Яковлев, раскрывая содержание административно-правового регулирования, указывает, что «…компетенция – категория, присущая лишь тем отраслям права, которые регулируют отношения властно-организационного содержания»[22].
Однако не вполне ясно, что именно может явиться препятствием для частноправовой организации отношения «властно-организационного содержания»? Ведь сама по себе структура иерархии корпоративного управления базируется на субординационных началах, в основании которых лежит признак компетенции каждого из органов управления юридического лица, закрепленный в законе и отраженный в содержании учредительных документов корпорации. Кроме того, корпоративные отношения (участие и управление корпоративной организацией) включены Гражданским кодексом РФ в предмет гражданского права[23]. Следовательно, категория «компетенция» не является исключительным признаком отраслей права, регулирующих отношения властно-организационного содержания, как на это указывает В.Ф. Яковлев, а представляет собой общий критерий субординации как способа правового воздействий на отношения субъектов права вне зависимости от предмета этих отношений. Таким образом, субординационное начало может присутствовать, в том числе, и в гражданско-правовых отношениях, ярким примером чего могут служить корпоративные отношения, субъекты которых могут не только влиять на волю юридического лица, но и подчинять себе волю других членов корпорации, например, оставшихся при голосовании в меньшинстве[24]. Специфика частноправовой субординации в корпоративной организации в большинстве случаев определяется не наличием договорного обязательства, обязывающего подчиненное лицо следовать распоряжениям или подчиняться воле управомоченного лица, а является следствием «функционирования акционерной собственности…связи между сособственниками имущества к опосредованной сложноструктурной вертикальной (субординационной) модели права собственности… В основе отношений собственности в этом случае лежат отношения зависимости (и определенной степени подчинения) участников, могущие выражаться не только в вертикальных, но и в диагональных связях»[25].
