Коллектив авторов - Новая русская доктрина: Пора расправить крылья
Экономическое усиление Китая и ряда других государств Юго-Восточной Азии открыло реальную альтернативу партнерства как для государств Средней Азии, так и в значительной мере для России. Однако многих российских экспертов и политиков беспокоит «подчиненное» положение России по отношению к Китаю в организации, названной по имени крупнейшего экономического и торгового центра КНР. Впрочем, суть видимого неравенства, как представляется, более значима, чем название союза. Суть же фактически сводится к тому, что Китаю успешно удается использовать в своих интересах ресурсную базу среднеазиатских государств , которые в некоторых случаях фактически обходят Россию в конкуренции за китайский рынок. Прежде чем упрекать в этом китайское руководство – а этот упрек окажется заведомо предвзятым, учитывая, что для этой страны с колоссальным населением поставка энергоресурсов является не менее жизненной проблемой, чем для Европы, – следует задуматься о притягательной силе экономических отношений, предлагаемых Китаем.
В частности, на конкретном примере современного Туркменистана можно рассмотреть предпочтительность долговременного энергетического партнерства с той или иной группой государств или даже в том или ином экспортном направлении. Экспортируя газ в КНР, Ашхабад может быть уверен в надежности партнеров в силу:
а) стабильности политической ситуации в КНР,
б) независимости экономических решений руководства КНР от случайных и привходящих факторов внешней конъюнктуры, в том числе от попыток прямого давления,
в) наличии емкого и долговременного спроса на энергоносители.
Напротив, решение Ашхабада в пользу преимущественного экспорта в Европу предполагает целый ряд проблем, выходящих далеко за пределы рыночных закономерностей и долговременной (и соответственно, надежной) дипломатии. Сюда относятся:
а) не вполне предсказуемая тарифная политика российского «Газпрома»,
б) нестабильность политической и «теневой экономической» ситуации в столь важной транзитной стране, как Украина,
в) влияние третьих стран на политику как транзитеров, так и конечного потребителя.
Является ли экономическая ориентация Туркменистана и Казахстана значимой для российских интересов? На сегодня, как представляется, мы уже отделались, хотя и дорогой ценой, от иллюзий о том, что, отпустив на все четыре стороны свое «подбрюшье», страна тут же счастливо и богато заживет. За опровержением этой местечковой философии далеко ходить не обязательно: тот же пример США демонстрирует, что на протяжении десятков лет мировое влияние этого государства обеспечивалось его эффективным присутствием – политическим, экономическим и военным.
Политическое присутствие поддерживается дипломатией. Чем важнее зона присутствия, тем дипломатия должна быть грамотнее, активнее и последовательнее. Это означает, например, что русская община Львова или Ивано-Франковска должна знать в лицо собственного посла и не находиться в состоянии перманентного ощущения собственной заброшенности и ненужности. Столь же хорошо русского посла должны знать и местные власти в этом чувствительном регионе, который бы уже давно стал очередным Косово, будь у Вашингтона больше свободных политических и военных резервов (что такое Львов для Вашингтона, как не Яворивский полигон? Чем так благоприятен равнинный ландшафт Косово, как не идеальной приспособляемостью для концентрации наземных сил?).
Экономическое присутствие означает зависимость стратегически важных транзитных государств не от отдельно взятого тарифа на газпромовский газ, а от множества нитей производственной, научной, наконец, просто бартерной, дилерской и прочих видов долговременной торговой кооперации, от использования общих транспортных артерий, от бесчисленных нитей мелкого бизнеса и каналов перемещения рабочей силы. Военное присутствие есть вообще такая субстанция, которой разбрасываться не следует. Военная структура – не труба, передвигаемая с места на место. Если ты не можешь вместе с кораблями переместить на свою территорию уникальные бухты Крыма или по соседству соорудить его подобие из искусственных материалов, то это означает, что в этом месте следует не просто присутствовать, а неустанно трудиться, пуская в эту землю множество новых корней в дополнение к уже имеющимся.
Беспомощность российской дипломатии в постсоветских странах сегодня становится нетерпимой. Однако качественным переменам в этой области должен предшествовать пересмотр основных позиций, равно как и языка внешней политики. Так, даже сам механически-географический термин «ближнее зарубежье», мягко говоря, не греет сердца бывших сограждан – в том числе и русского происхождения. Когда русский посол в новом «суверенном» государстве не защищает соотечественников, а только обделывает коммерческие делишки своих партнеров и покровителей, когда российский МИД пускает эти процессы на самотек, когда российская власть занята какими-то гораздо более «важными делами» – это сказывается не только на русских диаспорах, но и на русских гражданах внутри РФ. Слабая и расстроенная внутри, Россия производит соответствующий эффект и снаружи, а внешнее бессилие бумерангом возвращается назад. Если мы хотим добиться отзвука в душах бывших сограждан, расшевелить в них то, что нас продолжает объединять под спудом наросших условностей, предубеждений и разочарований, то нам следует дать новое имя некогда общему пространству; мало того, воссоздать соответствующее государственное ведомство, распространив его компетенцию на все бывшие республики Союза и непризнанные государства на его территории.
Это новое ведомство – условно назовем его Министерством Общего Отечества – должно одновременно отстаивать права российских граждан в бывших странах СССР и экономические интересы России и ее корпораций в этих государствах, а также дружественных структур местного бизнеса. Это новое ведомство должно аккумулировать социологические данные, экономическую и общественно-политическую информацию, поступающую из государств-соседей по всем доступным каналам. Это новое ведомство обязано разрабатывать самостоятельные стратегии в отношении каждого соседнего государства, предусматривающие налаживание долговременных связей как с их деловыми сообществами, так и с политическими и общественными движениями. В этой деятельности возможно и необходимо использовать ценнейший опыт Межпарламентской ассамблеи СНГ и налаженные ею контакты не только с парламентами стран Содружества, но и с политическими структурами Европейского Союза.
Реализация самостоятельных стратегий должна опираться на доскональное знание как истории государств-соседей, так и национальную мифологию в ее генезе и воплощении; как базовый экономический потенциал, так и текущее состояние основных фондов, в особенности бывших объектов советского ВПК и мощностей ядерной энергетики; как политическую диспозицию и бэкграунд истеблишмента, так и потенциал и идеологическую ориентацию антиэлит. Эта всесторонняя экспертиза, свободная от субъективных симпатий и экономической заинтересованности, служит основанием для оценки текущих рисков и для разработки мер их профилактики в соответствии с компетенциями всех ведомств, вовлеченных в реализацию внешнеполитических задач.
