Вячеслав Зиланов - Россия теряет Арктику?
Б. Какова «юридическая значимость» секторальной линии, отстаиваемой СССР/Россией, на всем ее протяжении.
В. Правомерна ли для целей делимитации (разграничения на море) и оправдана ли с точки зрения баланса интересов Сторон Договора замена конкретных понятий – «континентального шельфа», «исключительной экономической зоны» и т. д. – более общим понятием – «морских пространств».
Необходимо также, с учетом предыдущей договорной практики разграничения на море, оценить, сбалансирована ли защита сложившихся и реализовывавшихся на протяжении многих лет экономических прав населения прибрежных районов в «переходный» период – между сложившимся правовым положением (до Договора 2010 г.) и новым, которое наступит после вступления этого Договора в силу.
Кроме того, необходимо проверить обоснованность вывода законодательного органа власти приарктического субъекта РФ, наиболее затронутого Договором 2010 г., о негативных последствиях его вступления в силу для прав России по Договору о Шпицбергене 1920 г.
2. « Юридический вес» равноотстоящей линии, отстаиваемой Норвегией
Ключевой вопрос – насколько обосновано с точки зрения международного права предложение Норвегии использовать равноотстоящую линию между побережьями Норвегии и России на всем ее протяжении для разграничения континентального шельфа между двумя государствами?
Для ответа на этот вопрос важен учет практики Международного Суда ООН по спорам о морских границах. Международный Суд подчеркнул, что в Женевскую конвенцию о континентальном шельфе 1958 г. не была включена «какая-либо существовавшая ранее обычная норма права или возникающая норма, согласно которой делимитация районов континентального шельфа между смежными государствами должна, если только стороны не договорились об ином, осуществляться на основе равного отстояния – особых обстоятельств. Такая норма конечно же была включена в ст. 6 названной Конвенции, но это – только конвенционная норма» [9] (Суд имеет в виду здесь норму о равном отстоянии и учете особых обстоятельств).
Этой позиции в отношении толкования положений Женевских конвенций 1958 г. о равном отстоянии и особых обстоятельствах Суд последовательно придерживался в делах и по другим межгосударственным спорам. Так, в деле по спору между США и Канадой о единой разграничительной линии в заливе Мэн (1984 г.) Суд отметил, что международное право не свидетельствует о том, что конвенционное правило о равном отстоянии – особых обстоятельствах «трансформировалось в норму общего международного права» [10] . Нет каких-либо доводов в пользу того, чтобы утверждать, что «положения ст. 6 Конвенции о континентальном шельфе 1958 г. стали общим правилом, применимым в таком качестве ко всякой делимитации на море» [11] .
Вместе с тем Суд признал практическое удобство делимитации по равному отстоянию. Как определил Суд, «равноотстоящей называется линия, каждая точка которой находится на одинаковом удалении от ближайших к ней точек на побережье каждого из соответствующих государств, или, строго говоря, точек на исходных линиях, от которых отмеряется ширина территориального моря вдоль таких побережий» [12] . Суд подчеркнул, что «метод делимитации по равному отстоянию очень удобен, и он использовался в значительном числе случаев делимитации . Это метод, который можно использовать почти при любых обстоятельствах ». Названный метод имеет несомненное достоинство: «например, любой картограф может de facto нанести разграничительную равноотстоящую линию на подходящие карты». Коротко говоря, « никакой другой метод делимитации не имеет такого же сочетания практического удобства и определенности применения » [13] .
Таким образом, с учетом толкования Судом применимого права, в южной части района разграничения – пока равноотстоящая линия отсчитывается от материковых арктических побережий Норвегии и России – позиция Норвегии юридически вполне обоснована и сопоставима с позицией России.
Однако в центральной и северной частях разграничиваемого района соотношение правовых позиций резко улучшается в пользу России .
Здесь равноотстоящую линию Норвегия предложила отсчитывать не от материкового побережья Норвегии , а от побережья островов Шпицберген .
Но от побережья островов Шпицберген нельзя отсчитывать ни территориальное море Норвегии , ни континентальный шельф Норвегии (на это неоднократно указывалось специалистами по международному праву, в статьях опубликованных в журналах «Международное право», «Московский журнал международного права», в монографиях и учебниках по международному праву). Вокруг Шпицбергена нет ни территориального моря, ни континентального шельфа Норвегии в силу Договора о Шпицбергене 1920 г.
В то время как вокруг российских островов – Новая Земля, Земля Франца-Иосифа – есть, бесспорно, континентальный шельф России в силу международного права (ст. 1 Конвенции о континентальном шельфе 1958 г.; ст. 121 Конвенции ООН по морскому праву 1982 г.).
Следовательно, была юридически не обоснованной сама постановка Норвегией предложения о разграничении по равноотстоящей линии континентального шельфа между указанными российскими островами и островами Шпицберген. Здесь есть только одна граница – восточная граница района действия Договора о Шпицбергене 1920 г . (Внутри этой границы у Норвегии и у России – равные права на экономическую деятельность – и на суше Шпицбергена, и в территориальных водах Шпицбергена). Эта граница проходит по меридиану восточнее того, который обозначен в Постановлении Президиума ЦИК СССР от 15 апреля 1926 г.
Следовательно, на этапе переговоров российской делегации надо было обратить внимание норвежской стороны на отсутствие у нее правовых оснований настаивать на равноотстоящей линии в центральной и северной частях разграничиваемого района (в отличие от южной части района разграничения).
Вместо этого, российская делегация пошла на учет норвежской равноотстоящей линии в районах между российским островом Новая Земля и островами Шпицберген, между Шпицбергеном и Землей Франца-Иосифа, что отвечает интересам Норвегии , но не имеет правовой основы с точки зрения Договора о Шпицбергене 1920 г . В результате Россия понесла необоснованные пространственные потери своего континентального шельфа в этих районах, а Норвегия « приобрела» по Договору 2010 г. права на шельф к востоку от района действия Договора о Шпицбергена – при том, что у нее юридически нет шельфа в районе действия Договора о Шпицбергене.
