Вячеслав Шеянов - Империя в прыжке. Китай изнутри. Как и для чего «алеет Восток». Главное событие XXI века. Возможности и риски для России
Профессиональная же ревность, снобизм и даже попытки недобросовестной конкуренции также, безусловно, представляют огромный интерес, – но уже не для авторов, а для психологов или культурологов, изучающих влияние предмета изучения на специалистов, посвятивших ему свою жизнь.
Существенно и то, что, как выяснилось, в том числе и при написании этой книги, в силу масштабов и разнообразия Китая представления о нем, сложившиеся даже у плотно сотрудничающих с ним людей, часто диаметрально различаются. Приведенные ниже наблюдения и умозаключения представляют собой результат долгих и тяжелых дискуссий между авторами, – но мы понимаем и должны заранее предупредить о том, что консенсус между нами отнюдь не обязательно совпадет с наблюдениями многих наших уважаемых читателей.
Не столько потому, что кто-то прав, а кто-то нет, сколько в силу исключительных масштабов и, главное, внутреннего разнообразия Китая.
Глава 1
Ключевые особенности китайской цивилизации
1.1. «Пуп земли»
Многие переводы на поверку оказываются неточными просто из-за интеллигентности ученых, которые делали их первыми, нечаянно закладывая лингвистическую традицию.
Смысл общепринятого перевода самоназвания Китая на русский язык – «Срединная империя» – значительно точнее и без всяких ненужных красивостей переводится термином «Центральная империя», а еще точнее – простым и утилитарным «пуп земли».
Именно этот просторечный термин, несмотря на его некоторую вульгарность, наиболее полно и понятно (и, скажем прямо, завидно для нас, слишком часто живущих по принципу «каждый кулик хает свое болото») выражает самоощущение обычного китайца, его отношение к своей Родине и своему народу.
Сегодня, когда Китай имеет колоссальные, неимоверные основания для национальной гордости, подобное восприятие себя не только кажется представителям иностранных культур вполне естественным и рациональным, – оно характерно для представителей деловых и политических кругов почти всего мира, который современный Китай, подобно Атланту, держит на своих плечах, на некоторое время, но все же спасая от глобального кризиса.
Ниже мы подробно рассмотрим актуальный вопрос о том, как долго это может продолжаться и чем кончится, – но здесь и сейчас отметим иное: так было далеко не всегда.
Долгие столетия Китай находился в чудовищном, нищенском, разрушенном состоянии. Величие многих развитых стран, но в первую очередь блеск и богатства английской короны опирались на насильственную наркотизацию китайского народа, коррупционное разложение и удержание в полном ничтожестве китайского государства.
Искренние попытки многих политических деятелей укорить американцев фантасмагорическим ростом производства наркотиков в Афганистане после его оккупацией войсками США и их сателлитов по НАТО вызывают жалость и свидетельствуют лишь о дурном образовании. Никогда не стоит забывать, что Великобритания, а с ней и вся современная западная цивилизация добилась лидерства и богатства не только за счет стимулирования технического прогресса, но и за счет прямого, явного и открытого грабежа колоний, торговли рабами и наркотиками.
А память о методах достижения успеха так же сильна и приятна, как и о самом успехе. Поэтому соответствующий образ действия заложен в культурный код, в социальный генотип современного Запада и в особенности его англосаксонской части. Именно поэтому в рамках его политической культуры граждане многих стран де-факто просто не считаются людьми (и их можно убивать, в крайнем случае, бомбить без зазрения совести, причем отнюдь не только в ходе истребления цыган, евреев и славян-«унтерменшей»). Именно поэтому наркоторговля de facto является (хотя это, разумеется, и не признается публично) важным фактором социальной селекции и саморегуляции ряда западных обществ.
Китай пытался сопротивляться.
Понадобились две жестокие «опиумные войны», чтобы юридически, в рамках норм международного права закрепить право европейцев (прежде всего англичан, французов и американцев) широкомасштабно уничтожать китайцев, приучая их к наркотикам.
Кстати, существенное уважение, до сих пор во многом испытываемое к России в Китае, отчасти связано и с тем, что наши купцы и чиновники, в отличие от представителей Великобритании, Франции и США, не принимали в этом кошмаре никакого участия.
Однако даже в аду насильственно навязанной опиумной пандемии, когда до 10 % населения прибрежных районов были наркоманами, когда иностранные купцы не могли найти в Китае серебра – оно все шло в уплату за опий, население катастрофически сокращалось, а государства практически не существовало, – даже тогда Китай (разумеется, не весь, а его образованная часть) искренне и очень органично считал себя единственным центром цивилизации.
Крайнее самоуважение не только носит обычный для любого национализма иррациональный характер: в данном случае оно подкреплено пониманием массы и истории своей страны и своего народа, а на протяжении жизни последнего поколения – еще и грандиозного, небывалого в истории человечества (по крайней мере, как кажется нам сейчас) успеха.
Однако в значительно большей степени он является результатом культурной политики, проводившейся, безо всякого преувеличения, на протяжении тысячелетий:[6] китайский народ практически на протяжении всей своей истории последовательно, неустанно и изобретательно воспитывался в твердом убеждении, что является самым способным и самым великим, а вокруг него живут варвары, не знающие элементарных культурных норм (и обозначаемые с восхитительной простотой – по сторонам света; при этом сам Китай, «Срединное царство», является наряду с четырьмя традиционными отдельной стороной света – «серединой»).
Самый бедный, самый необразованный и неудачливый китаец преисполнен убеждения, что он гарантированно превосходит любого самого успешного и умного «варвара» своей историей.
Единственным исключением из этого правила являются евреи. Китайцы испытывают к ним колоссальное уважение, граничащее с обожествлением. Официальным обоснованием этого является признание евреев единственным народом с не менее длительной и богатой историей, чем у китайцев, но, возможно, играет свою роль и коммерческая успешность евреев, которая не может не вызывать живого отклика у другого коммерчески ориентированного народа.
Легенды о гениальности евреев стали фольклором; устойчивый термин «китайский еврей» является высокой похвалой и означает умного китайца, добившегося заслуженного успеха в жизни.
Евреи являются единственным народом, ребенок от представителя которого и китайца (или китаянки) официально не считается китайцем по национальности.
Современное населения Китая убеждено в главной роли Китая во всей истории человечества. Все значимые изобретения были сделаны именно в Китае, а опередившие его по уровню своего развития страны всего лишь «временно получили преимущество» (как правило, не «добились», а именно «получили» его!)
Китайские историки свято верят, что Китай всегда был самой сильной страной, а поражения изобретательно объясняют случайным стечением неблагоприятных обстоятельств: разобщенностью, численным превосходством варваров, обманом и тому подобное. Трактовка плохого состояния Китая до начала реформ в 1979 году потрясает своей простотой: «внешние враги завидовали силе Китая и временно лишили страну величия».
Разумеется, чем менее образован человек, чем уже у него кругозор, – тем сильнее он убежден в величии своей страны, однако в той или иной степени это убеждение является общим состоянием всего китайского народа, представители которого исходят из него в своей повседневной жизни.
Русский мазохизм деятелям китайской культуры и в целом китайцам совершенно непонятен и глубоко чужд.
Проникновенное осознание своей цивилизованности имеет, как и всякая медаль, оборотную сторону, – восприятие представителей иных культур как «варваров». Это восприятие будет снисходительным и вполне комфортным для Вас, пока Ваши интересы и настроения не противоречат интересам и настроениям Вашего партнера или случайного попутчика, но в случае появления таких противоречий может быстро стать весьма неприятным для Вас, а то и агрессивным.
Обычное наименование европейца в Китае – «лао-вай» – изначально не несет в себе никакого пренебрежительного смысла. Вопреки распространенным легендам и лобовым переводам, часто попадающимся не только в российских, но и в европейских словарях, слово «лао» означает «истинный» (а также «старый» и используется в уважительном обращении к старшим[7]), а «вай» – иностранный (и употребляется в таких, например, «оскорбительных» словосочетаниях, как «Министерство иностранных дел»).
