Сергей ГОРОДНИКОВ - ПОБЕДА ИДЕЙ ГОРОДСКОГО НАЦИОНАЛИЗМА

Можно объяснять катастрофический развал промышленного производства недавней второй Сверхдержавы проводимыми в стране экономическими и политическими реформами, направленными на создание рыночного ведения хозяйствования, как это и делают либералы. Но в том-то и дело, что сложившийся в результате начального этапа реформ правящий класс коммерческого политического интереса не желает восстановления промышленной мощи страны, боится становления России в качестве государства современной буржуазно-капиталистической промышленной цивилизации. И он готов превратить Россию в колониальный сырьевой придаток промышленного Запада, готов законсервировать в стране культурную и духовную отсталость, моральное, политическое, нравственное одичание ради собственных эгоистических интересов использования власти для воровского и спекулятивного обогащения! Свидетельством чему является разрушение достижений культуры послепетровского и советского периодов государст­венности в пользу средневековой по своей сути и чуждой промышленному производству православной духовной традиции, постепенно возрастающая опора режима на православную церковь.

Политическая эволюция по этому пути неизбежно, однозначно ведёт режим к идеализации православного догматизма, отбрасывает Россию до уровня страны со слаборазвитым феодальным общественным сознанием государствообразующего этноса, сравнимым лишь с тем, каким оно предстаёт сейчас в традиционных исламских странах, - общественного сознания абсолютно чуждого промыш­ленному производству вообще, но в особенности производству современному, высокотехнологическому. В настоящих условиях, когда основная часть русских оторвалась от традиций деревенской жизни и крестьянского хозяйствования, урбанизи­ровалось, это ведёт к распаду всякого общественного сознания и превращению индивидуального сознания городской молодёжи в сознание паразитарное. Только слепец не убеждается в этом по тенденциям устойчивой деградации социальных и производительных ценностей бытия страны, заменой их ценностями исключительно потребительскими, разбойными, хищно асоциальными, то есть хуже, чем варварскими.

Лишь одна единственная политическая сила способна называть вещи своими именами и бросить вызов этому страшному, почти средневековому варварству правящего класса России. И эта сила есть революционный русский национализм. Вырвать страну из трясины экономического и социального распада может только прорыв в современную цивилизованность, и такой прорыв не может быть эволюционным. Он для России возможен, но только через революционные изменения в хозяйственных отношениях, в социальных отношениях, в политических отношениях; только посредством революционного прорыва этих отношений в принципиально новое состояние, соответствующее требованиям высокотехнологичного постиндустриального промышленного производства, каким оно будет в ХХI веке.

Прорыв в промышленную цивилизованность постиндуст­риального общества, общества завтрашнего мира, оказывается потенциально реализуемым сейчас в России вследствие вызревающего общегосударственного кризиса, то есть вследствие кризиса правящего класса с одной стороны, но и кризиса духовности городских низов - с другой. И он должен будет реализовываться в результате социальной революции, как русской Национальной революции.

Сейчас обстоятельства складываются таким образом. Либо государство­образующий этнос, русский народ как таковой, а с ним и Россия окончательно завязнут в болоте варварства и погибнут. Либо в среде русского этноса выявится революционная сила прагматичных националистов, которая на волне политического недовольства режимом со стороны средних слоёв горожан свергнет правящий класс, осуществляющий варварскую диктатуру коммерческого космополитизма, а затем вырвет из политической жизни страны коммунистическую традицию имперского мировосприятия, как раз и создавшую экономические и политические предпосылки этой диктатуры. Лишь после этого в России возникнут условия становлению собственно промышленной цивилизации, собственно капиталистической цивилизованности. Либо - либо, третьего не дано! И ответ на страшный для судьбы государства вопрос: а способен ли русский народ породить такую революционную силу, - обозначится уже в предстоящие годы. Разработчики теоретических и идеологических оснований для такой силы, русские национал-революционеры, уже появились.

Русским национал-революционерам предстоит возглавить ожесточённую, бескомпромиссную и беспощадную борьбу за выживание государства в качестве современной цивилизованной державы. Поэтому им предстоит борьба с колоссальными пережитками народных традиций, оказывающихся реакционными препятствиями на единственном пути прогресса России, в том числе традиций народного патриотизма, которые, так или иначе, но объективно выступают на стороне правящего класса диктатуры коммерческого космополитизма, так или иначе, подпирают его варварскую политику.

Буржуазно-капиталистическая промышленная цивилизация и идеологическая, политическая борьба против неё впервые возникли в Европе. С самого зарождения этой цивилизации борьба противников её особых политических требований к характеру общественных отношений приняла сначала откровенно расовый оттенок, который позже был тщательно закамуфлирован идеологиями либерализма и абсолютных Прав Человека, классовой борьбы пролетариата против собственников производства, - идеологиями, опиравшимися на традиции борьбы южно-европейской христианской теологии с расовым умозрением североевропейских этносов.

Протестантские реформации стали первыми попытками создания собственной идеологии промышленной цивилизации для борьбы за её развитие. Они были вызваны потребностями разви­тия городского производства, необходимостью революцион­­ного изменения этики производственных отношений, социологизации этих отношений и духовного, культурного обеспечения такой социологизации в городах ряда стран, переживавших кризис хозяйственных отношений в условиях господства средневекового католического мировоззрения. В ответ на либеральное понимание идей Прав Человека, оправдывавшее с позиции расовых интересов коммерческую спекуляцию, протестантские Реформации тоже подчеркнули определённо расовую основу стоящих за ними интересов. Яростные и бескомпромиссные требования Мартина Лютера подавлять евреев, “предавать огню их синагоги и школы, разрушать их жилища, сгонять их, как цыган, в шатры или хлева” очевидным образом отразили внутреннюю потребность Реформации в североевропейском расизме для защиты и продвижения целей становления новой в мировой истории, промышленной буржуазно-капиталистической цивилизации, цивилизации собственно европейской.