Сергей ГОРОДНИКОВ - О НАЦИОНАЛИЗАЦИИ
Всякая социальная революция происходит внутри общественно-экономической формации, и она принципиально отличается от формационной революции, то есть революции осуществления смены новой, капиталистической формацией одряхлевшей, изжившей свои возможности существования старой, удельно-крепостнической формации. Но и формационная революция начинается как революция социальная, перерастающая в формационную вследствие того обстоятельства, что старый общественно-экономический уклад жизни не в состоянии больше изменяться, и революционная попытка усовершенствовать производственные отношения ведёт к его полному отрицанию, к его исторической смерти.
Буржуазная или буржуазно-демократическая революция начинается как революция социальная внутри сложившейся при удельно-крепостническом или феодальном праве формации. Её первоначальной целью является устранение господства старых, сложившихся при удельно-крепостнической формации отношений собственности, которые мешают переводу экономики к городским рыночным свободам и товарно-денежному обмену и препятствуют уменьшению феодально-бюрократического регламентирующего вмешательства в хозяйственные и социально-политические отношения. Однако в своём развитии буржуазная революция расшатывает прежнее, феодально-бюрократическое (или же его особое проявление в двадцатом веке, коммунистическое социал-феодальное) государство настолько, что государственная власть не выдерживает потрясений и распадается. Прежнее, возникшее на основаниях земледельческих мировоззрения и отношений собственности государство оказывается в полном историческом тупике и гибнет потому, что оно слишком обветшало для того, чтобы городские производительные силы выходили на новый уровень развития посредством революционного усовершенствования производственных отношений. Вывести производительные силы на новый виток развития уже становится невозможно без коренного изменения всей системы общественных отношений и всей системы власти. Их нельзя больше усовершенствовать без такой социологизации общественного сознания, которая осуществляется на основаниях городского политического мировоззрения.
Но для того, чтобы расчистить площадку под строительство государства новой, буржуазно-капиталистической формации, социальной революции уже недостаточно. Нужна такая идеологическая и политическая сила, такие могучие интересы, которые были бы не связанными с производительными силами, больше того, беспощадно отрицали их, подавляли нерешительность участников производственных отношений выступать против дряхлого феодально-бюрократического государства как такового, худо-бедно продолжающего удерживать производство от быстрого упадка. Исторический опыт показывает, что такой политической силой может быть только та, которая возникает в среде представителей коммерческого космополитического интереса, объявляющих абсолютный приоритет частной собственности над общественно-государственной. А идеологией, опираясь на которую она способна политически отрицать государство, является отталкивающийся от призывов добиваться абсолютных Прав Человека гуманитарный либерализм с его демагогическими обещаниями утопического общечеловеческого равенства, братства и потребительского рая. Эти политическая сила и идеология в конечном итоге вырывают политическую инициативу у своих противников, становятся во главе процесса углубления буржуазной революции, разрушения прежнего государства и появления новой, негосударственной и необщественной буржуазно-представительной власти.
Возникает эта политическая сила потому, что революционное расшатывание старых государственных отношений вызывает общественный и политический хаос, который способствует упадку производства и одновременно становится причиной ничем не сдерживаемых спекуляции и ростовщичества. Спекуляция и ростовщичество всегда порождают чрезвычайно подвижную среду асоциальных, с преступными склонностями дельцов, тяготеющих к коммерческому интересу получения спекулятивно высокой прибыли, и они быстро накапливают капиталы и скупают собственность, превращаются во влиятельную финансовую и политическую прослойку горожан. Они проникают во все учреждения новой, буржуазно-представительной власти, агрессивно продолжая и углубляя уничтожение всех пережитков прежних феодальных (или коммунистических социал-феодальных) общественных отношений, всей системы власти прежнего государства.
Углубление буржуазно-демократической революции в каждой конкретной стране обеспечивалось представителями всего совокупного мирового коммерческого политического интереса, по своей сути космополитического, побуждающего бороться за создание единого мирового центра власти всех коммерческих спекулянтов. Делалось это отнюдь не бескорыстно. Ибо при распаде старого государства, при потере феодально-бюрократическим государством контроля над внутренним рынком и суверенитета над внутренней территорией и колониями, более организованные внешние коммерческие силы получают возможность заняться самым настоящим торгово-спекулятивным и ростовщическим грабежом переживающей буржуазную, формационную революцию страны.
Естественным ответом на гибель государства всегда становилась и, как показывает нынешний опыт России, становится рост политической активности социальных слоёв, которые кровными материальными интересами связаны с созданными в прошлой формации производительными силами. А их готовностью самоотверженно защищать производственные отношения стремятся воспользоваться привилегированные при прошлой формации сословия военных управленцев и священнослужителей церкви (или партийной номенклатуры). Во всех буржуазно-демократических революциях прошлого противоборство антагонистически враждебных сил старого и нового достигало предельной остроты и ожесточённости, и каждая из противоборствующих сил стремилась к установлению жёсткого политического режима, ради этого готовясь к гражданской войне. Но если привилегированные сословия и связанные с производительными силами слои горожан представляли себе такой режим в качестве именно старой, отжившей и вообще-то переставшей работать системы власти прежнего государства, сложившейся при земледельческом феодализме. То идеологически и политически более деятельная городская среда коммерческих нуворишей и их представительной в политике стремилась к установлению режима диктата буржуазно-представительной власти. Будучи более целеустремлённой и деятельной, эта среда, всегда и везде осуществляла политический переворот ради укрепления своей буржуазно-представительной власти, устанавливая диктатуру коммерческого экономического и политического интереса, коммерческого космополитизма, обосновываемую антигосударственной идеологией гуманитарного либерализма. Однако для осуществления своей космополитической диктатуры ей нужен был аппарат исполнительной власти, неподотчётный буржуазно-представительной власти. Она вынуждена была создавать учреждения военно-полицейского подавления противников своей диктатуры, поневоле делая это на основаниях традиции организации аппарата управления, которая сложилась при прежней государственной власти.
Политическое развитие режима диктатуры коммерческого космополитизма всегда и везде обусловлено порождаемыми им внутренними диалектическими противоречиями.
С одной стороны, он опирается на либеральную идеологию отрицания государства как такового, на её главных положениях создаёт конституцию своей власти, как власти космополитической, стоящей выше любых государственных и общественных интересов. А с другой стороны, он должен укреплять и усложнять исполнительную власть для защиты интересов нового правящего класса спекулянтов и ростовщиков, бандитов и казнокрадов, взяточников и воров, и делать это на конкретных традициях государственной власти переживающей буржуазную революцию страны.
С одной стороны, чтобы удерживать массы горожан промышленных центров от взрыва социального недовольства, новый режим вынужден как-то поддерживать способность страны производить простейшие средства жизнеобеспечения. То есть он вынужден возрождать идею государственной власти и аппарат её воплощения для проведения некоторых мер по восстановлению мелкого и среднего, не опасного его политической диктатуре производства потребительских товаров. А с другой стороны, сущность режима не меняется. Наоборот, он стремится всё превратить в товар, в том числе и главную, раньше никогда не отчуждавшуюся от государственной власти собственность прежнего государства, а именно, землю, реки, шельфы, боевые средства войск и так далее.
