Готтфрид Федер - Манифест к сломлению кабалы процентов

Внешне поначалу, без сомнения, победила маммонистическая англо-американская коалиция. В качестве реакции на Востоке появился большевизм, и если большевизм рассматривать как новую великую идею, то именно она, конечно же, занимает одну из самых диаметрально противоположных маммонизму позиций. Правда, методы, которые большевизм пытается здесь применить, безусловно являются старыми. Это — попытка страдающему от внутреннего отравления больному оказания помощи с помощью ампутации головы, рук и ног.

Этому злу большевизма, этим бесполезным изменениям мы должны противопоставить новую планомерную идею, которая будет скреплена объединяющей силой рабочего класса с целью изгнания яда, отравившего мир.

В качестве этой идеи я вижу сломление кабалы денежного процента.

Вот те три момента, которые доказывают, что именно процент является действительной причиной нашей финансовой нищеты.

В Германии вращается 250 миллиардов ссудного капитала

Во-первых, наблюдается громадная масса ссудного капитала с твердым процентом, то есть капитала, который растет сам по себе, без участия рабочей силы, и к тому же растет вечно. Ссудный капитал такого рода у нас в Германии достиг уже величины, которую мы не переоценим, называв сумму в 250 миллиардов. И этой громадной сумме противостоит производственный капитал всей германской промышленности в размере 11,8 миллиарда. Еще можно добавить 3,5 миллиарда капитала 16.000 промышленных предприятий, и мы получим вместе не более 15-ти миллиардов промышленного капитала. Итак, первый основополагающий вывод: величина ссудного капитала относится к промышленному примерно как 20:1. Такая диспропорция свидетельствует о том, что все меры, которые принимаются в связи с проблемами больших финансов, проявляются в 20 раз сильнее в невидении ссудного капитала по отношению к тем мерам, которые направлены против большого промышленного капитала.

Германия платит ежегодно 12,5 млрд процентов по ссудам

Во-вторых: проценты по указанным выше 250 миллиардам ссудного капитала составляют, в общем и целом рассматривая за год, около 12,5 миллиардов на вечные времена. Общая сумма всех полученных в 1916 году за 1915 год дивидендов составила почти 1 миллиард марок. В предыдущие десятилетия эта цифра составляла в среднем 600 миллионов. Она могла бы за два последних года войны существенно возрасти, но в текущем году, напротив, эта сумма ещё больше уменьшится.

Средняя рентабельность всех немецких АО была 8,21 %, то есть лишь на 3,5 % выше, чем средняя доходность ссудных бумаг с твердым процентом.

Итак, я повторю: в будущем почти 12,5 миллиардов немецкий народ должен будет платить по различным вечным процентам большому ссудному капиталу, в то время, как доход от промышленного капитала в 1916 году, году высокой конъюнктуры, составил 1 миллиард, а во времена обычной конъюнктуры он составляет всего 0,6 миллиарда, то есть, и здесь мы видим соотношения рассматриваемых величин от 20:1 до 12:1.

Большой ссудный капитал растет лавинообразно в бесконечность

Третьим, и самым опасным моментом, является огромный, превышающий все пределы разумных понятий рост большого ссудного капитала с помощью процента и сложного процента. Я должен здесь кое-что дополнить и, путем небольшого экскурса в высшую математику, пояснить проблему. Для начала несколько примеров.

Прелестная история возникновения игры в шахматы известна. Богатый индийский король Ехерхам в качестве благодарности за изобретение королевской игры обещал выполнение одной просьбы изобретателя. Просьба мудреца заключалась в следующем: пусть король положит на первое поле шахматной доски одно зерно пшеницы, на второе — два, на третье — четыре и далее: на каждое последующее поле в два раза больше чем на предыдущее. Король усмехнулся над мнимой скромной просьбой мудреца и дал поручение принести мешок пшеницы, чтобы распределить зерна на все поля. Известно, что выполнить эту просьбу не смог бы даже самый богатый человек на Земле. Всех урожаев мира за тысячу лет не хватило бы, чтобы наполнить 64 поля шахматной доски.

Второй пример: Некоторые, наверняка еще со школьных времен, помнят мучительность вычислений сложных процентов: во что превратится пфенниг, на который со времени рождения Христа начисляется сложный процент, такой, что каждые 15 лет сумма удваивается. Через 15 лет он вырастет до 2 пфеннигов, через 30 лет — до 4 пфеннигов, на 45 году после рождения Христа — до 8 пфеннигов. Мало кто вспомнит, какой была бы эта сумма сегодня. Вся наша Земля, будь она из чистого золота, наше солнце, которое в 11297000 раз больше земного шара, все наши планеты, будь они из чистого золота, — всего этого не хватило бы, чтобы выразить стоимость этого изначально пфеннига, на который начисляется сложный процент.

Третий пример: Состояние клана Ротшильдов, старейших представителей международной плутократии, сегодня оценивается приблизительно в 40 миллиардов. Известно, что старая шельма Мейер Ротшильд, будучи в Франкфурте, где-то в 1800 году заложил основу огромного состояния своего Клана с помощью повторного кредитования из тех миллионов, которые ему доверил на сохранение земельный граф Вильгельм I Гессенский.

Если бы у Ротшильда денежный рост с помощью процента и сложного процента шел такими же скромными темпами, как в случае с пфеннигом, то кривая роста не была бы такой крутой. Но, допустим, увеличение всего состояния Ротшильда продолжается лишь в темпе пфеннига. Тогда в 1935 году оно составило бы 80 миллиардов, в 1950 — 160 миллиардов, в 1965 — 320 миллиардов и, таким образом, далеко бы превысило всё германское национальное богатство.

Из этих трех примеров можно вывести один математический закон. Кривая, выражающая рост состояния Ротшильда, и кривая, которая выводится из числа зерен пшеницы на шахматной доске, а также кривая, показывающая рост пфеннига по схеме сложного процента, являются простыми математическими кривыми. Все они имеют одинаковый характер. После изначально скромного и медленного роста кривая становится все круче и круче, очень скоро практически тангенциально приближаясь к бесконечности.

Совершенно по-другому ведет себя кривая промышленного капитала: также в большинстве случаев вырастая из малого начала, вскоре наблюдается сильный рост кривой до того момента, пока не наступит определенное насыщение капитала. Затем кривые становятся более плоскими, а в некоторых отраслях даже идут на снижение, если новые изобретения приводят к обесцениванию существующих фабричных установок, машин и т. д. Хочу привести всего один пример: развитие заводов Круппа. В 1826 г. умер, практически без состояния, старый Крупп. В 1855 году Альфред Крупп получил свой первый заказ на 36 пушек от египетского правительства. В 1873 году у Круппа работали уже 12000 рабочих. В 1903 году фрау Берта Крупп продала все заводы и установки за 160 миллионов АО «Альфред Крупп». Сегодня акционерный капитал АО составляет 150 миллионов золотых марок. Что значит для нас сегодня имя Круппа? Пик нашего промышленного развития. Первый промышленник по пушкам в мире. Пример осознанного, интенсивного руководства работой. Для сотен тысяч наших соотечественников имя Круппа означало хлеб и работу. Для нашего народа — защиту и оружие. И все-таки он Карлик по сравнению с миллиардами Ротшильда. Что значит процентный рост состояния Круппа за одно столетие по отношению к росту состояния Ротшильда, сложившегося из процента и сложного процента за счет бесконечного прироста стоимости без приложения всяких усилий? Ничто не показывает нам так ясно глубокое в своей сути различие между ссудным и промышленным капиталом. Ничто не может нам более наглядно прояснить различие между опустошительным воздействием ссудного процента и производственной прибылью (дивидендом), полученных из рискованных производственных капиталов, вложенных в огромные промышленные предприятия.