Сергей ГОРОДНИКОВ - ИСТОРИЧЕСКОЕ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ РУССКОГО НАЦИОНАЛИЗМА
Это объективный процесс в условиях рыночных экономических, политических и правовых свобод, когда раскрепощаются индивидуальные и групповые материальные и политические интересы. Вследствие такого процесса власть устойчиво теряет свою способность организованно противостоять остальному экономически и политически активному населению, устойчиво уходит из рук бюрократии и из столицы к собственно народу, к его растущему стремлению поставить власть под свой контроль. В своей политической борьбе и исполнительная и законодательная власти вынуждены обращаться к народу, к его жизненным интересам, вовлекать его для влияния на принятие решений по важнейшим вопросам. Причем каждая из сторон стремится подкупить обещаниями или конкретными решениями своих избирателей, тем самым постепенно приучая их к групповому эгоизму и политической активности в защиту этого эгоизма. Расширяя представления о групповом эгоизме до идеи об общественном эгоизме, политическая борьба разных ветвей власти воспитывает общественное самосознание — и это благо! — ибо так зарождаются предпосылки к появлению национального эгоизма.
Почему эта борьба возникает? Потому что парламент, власть законодательная, в гораздо большей мере, чем власть исполнительная, зависит от избирателей как таковых, он вынуждено стремится отражать многообразие местных интересов провинции, то есть собственно народа, и оказывается гораздо более представительным по своей сути. Тогда как исполнительная власть меньше подконтрольна низам, эшелонирована в чиновничестве, поэтому в первую очередь отражает интересы столицы, олигархии, интересы высшего слоя бюрократии. А так как традиции предыдущих феодальных и полуфеодальных порядков всегда были традициями практически бесконтрольной власти столицы, привилегированной столичной аристократии, то и исполнительная власть, выступая наследницей тех же задач прямого управления страной, опираясь на традиции управления прежнего феодально-бюрократического государства, пытается под новым флагом петь прежние песни — не в открытую, разумеется! Эта борьба двух ветвей власти необходима для любой демократизации, если эта демократизация поставлена в качестве политической цели, ибо именно такая борьба поднимает самосознание провинции, поднимает самосознание всех слоев собственников, привлекает все народные интересы к воздействию на политику. Именно она ведет к становлению самосознания народа как влиятельной политической силы, именно она создает городское общественное сознание и зарождает национальное самосознание. Таким образом, эта борьба творит предпосылки для социального порядка, необходимого для подъема производительной рыночной экономики. Именно эта борьба в конечном итоге дает возможность выдвижению действительно самых одаренных, самых талантливых, самых дельных политиков, резко повышает их качество, создает в обществе предпосылки осознанию и признанию особой ценности таланта, достоинств, личностных качеств в любой деятельности, а не только в деятельности общественно-политической.
Как же возникают предпосылки для такой борьбы, как появляются исполнительная и законодательная ветви власти?
В начале буржуазно-демократической революции, когда интересы буржуазной собственности и городское общественное сознание только еще зарождаются и набирают опыт, не в силах должным образом воздействовать на формирование власти, исполнительная власть возникает внутри народно-представительного собрания и полностью ему подконтрольна. Вынужденная решать конкретные проблемы, она связывается с появляющимися в результате революции новыми слоями населения, которые быстро накапливают деньги и начинают использовать их в качестве инструмента политического влияния. Эти слои, так или иначе, выражают спекулятивно-коммерческий интерес и чужды общественным отношениям и социальной ответственности. С их помощью исполнительная власть приобретает собственное видение политических целей и достаточную политическую независимость, чтобы начать вырываться из полной подотчетности перед представительным собранием. Исполнительная власть фактически отпочковывается от народно-представительной и борьба между ними становится хронической, с течением времени обостряется до предела, до антагонистической непримиримости, до открытого политического столкновения, когда вопрос становится — кто кого подомнет и поставит под свой контроль. Опираясь на поддержку день ото дня набирающего денежную силу и влияние спекулятивно-коммерческого капитала, кровно заинтересованного в проведении выгодной лишь ему политики, исполнительная власть совершает политический переворот и берет верх над народно-представительной. После чего она протаскивает выгодную главным образом коммерческому интересу конституцию новой организации власти, которая разделяет и разграничивает сферы полномочий исполнительной и законодательной ветвей. Таким образом, исполнительная власть становиться властью обеспечения диктатуры коммерческого политического интереса и вырывается из зависимости от реального контроля избирателей, привыкая манипулировать избирательным процессом. Она превращается в антиобщественную и антисоциальную.
Оказавшаяся под гнетом такого режима, под игом спекулятивного коммерческого капитала страна постепенно приходит в отчаянное положение. Подавляющее большинство населения нищает и теряет перспективу как материального, так и морального улучшения своей жизни, что влечет рост массового недовольства и политическую дестабилизацию. Политическая дестабилизация способствует безнаказанности организованной преступности, что превращается в главное зло не только для масс, но и для представителей коммерческого интереса. Отовсюду нарастает вопль требований социальной стабильности. Как следствие этого вопля как раз и начинает создаваться собственно буржуазное государство, — государство, главной задачей которого становится обеспечение максимально возможного компромисса между сильной исполнительной властью, законодательной властью и народом, то есть обеспечение социальной стабильности любой ценой при сохранении принципов рыночных отношений в экономической деятельности и представительного самоуправления в политике.
А проблема укрепления социальной стабильности оказывается проблемой необходимости самоорганизации разных городских слоев в национальное общество, которое проявляло бы активную заинтересованность в укреплении государства для преодоления общественной нестабильности. В конечном итоге, такую задачу политически способен осуществить единственно буржуазный национализм. Никакие иные политические силы, никакой режим всевластия чиновничества не в состоянии остановить сползание страны к хаосу. Это и приводит национализм к политической власти и окончательному превращению исполнительной власти в национально-государственную власть. Первой и наиважнейшей задачей молодого национально-буржуазного государства становится задача революционного террора против всех сил и интересов, которые показали себя препятствиями на пути ускоренного развития производственно- капиталистических отношений, в которых заинтересовано подавляющее большинство социально активного населения, то есть против представителей спекулятивно-коммерческого капитала, бандитизма, остатков феодализма, как в своей стране, так и в сопредельных странах, против коррупции и местного сепаратизма в любых их проявлениях. Режимами революционного террора были и режим Наполеона I во Франции, режим Линкольна в США (упоминая который нельзя не сказать и о длившемся десятилетия режиме революционного террора против индейцев), режим фашистов в Италии, режим национал-социализма в гитлеровской Германии, режим националистического милитаризма в Японии и так далее. Из недавних примеров, конечно же, наиболее ярким является пример военно-политического режима генерала Пиночета в Чили.
