Александр Аузан - Договор-2008
Наконец, есть и третий фактор, который влияет на вектор накопления социального капитала. Давайте вспомним про недорасследованных. Очень сложно доверять чужим, когда можешь оказаться субъектом дополнительного расследования. Поэтому если в стране удается гармонизировать законодательство и те реальные правила, по которым живет страна, то, конечно, облегчается строительство мостов. Конечно, в этом случае радиусы доверия могут расшириться.
Я утверждаю, что в ближайшее десятилетие наступит оптимальный момент для решения вот этого самого вопроса. Знаете, почему? Потому что первое поколение собственников разного рода имущества, которое обрело это имущество в конце 80-х — начале 90-х гг., в ближайшее десятилетие будет решать вопрос наследования. Что они отдадут в наследство? У них есть реальный интерес, чтобы в наследство передать максимально легализованную собственность, потому что очень иначе многое потеряется по дороге.
К примеру, малый бизнес. Человек имел пекарню и хочет отдать ее сыну. Но сын не хочет заниматься благородным делом хлебопечения, хочет быть брокером на бирже. Казалось бы, продай пекарню, и он на бирже сделает фирму. Понимаете, какая штука, работа на этой пекарне тесно связана с персонифицированными отношениями: с санитарным врачом, милиционером, пожарным — а вот это-то как продать? В пакете? Говорят, менеджера можно поставить. Друзья, тогда очень скоро менеджер будет контролировать эту собственность, а роль собственника будет падать и падать.
Разумеется, эта проблема стоит не только для малого бизнеса. Я скажу, она стоит и для криминальных элементов. Потому что криминал начала 90-х гг., который потом пытался выйти в другие сферы жизни и легализоваться, что будет передавать в наследство своему сыну? Автомат образца 1992 г.? «На, сынок, иди, начинай все сначала?!»
Я утверждаю, что в это десятилетие возникнет широкий интерес разных групп. Заметьте, я могу говорить и о квартирах, и о дачах, и о многом другом. Возникнет интерес этих групп для того, чтобы договориться не только между собой, но и с властью о том, чтобы сближались законы и реальные правила, по которым живет страна.
Есть, однако, одна специфическая проблема, которая, вроде бы, относится только к крупному бизнесу, но это зуб, который болит на всю страну. Я имею в виду олигархическую собственность. И это проблема номер два (после проблемы недоверия), которую стали называть легитимацией собственности (видимо, правильнее «легитимизация», но короткое слово всегда побеждает длинное, поэтому будем говорить о легитимации), т. е. об общественном признании прав собственности.
Первое, что хотелось бы утверждать, — это не новая проблема. И она связана не только и не столько с тем, как была проведена приватизация в начале 90-х гг. в России. За 15 лет до того, как Гайдар и Чубайс стали проводить приватизацию, Джеймс Бьюкенен и Гордон Таллок в рамках теории социального контракта сформулировали проблему компенсации. Они утверждали, что любые преобразования отношений собственности через некоторое время вызывают проблему непризнания и требуют компенсационных обменов для того, чтобы эта проблема была решена. Почему?
Предположим, что план был очень хорош, что он был намного лучше того, который существовал в России в начале 90-х гг. Но понимаете, план-то можно начинать с нуля, но жизнь с нуля не начинается. Как Жванецкий говорил: «Если бы все подорвались на мине… Но об этом можно только мечтать». Люди к моменту реализации этого плана обладают разными предпосылками в смысле имущества, доступа к информации, влияния на реализацию этого плана. Поэтому неизбежно возникнет искажение первоначального замысла. И группы, которые ждали обещанного результата: две «Волги» за ваучер (что, между прочим, реально, если знать, где «Волги» за оптовые цены можно купить) — выясняют, что нет двух «Волг», но зато есть миллиардеры из каких-то людей, которые не проявляли себя как главные национальные символы. Поэтому возникновение этой проблемы вполне закономерно.
Как ее решать? Вообще, зачем ее надо решать? Дело в том, что это и проблема крупной промышленности, потому что она находится в этой олигархической собственности, и проблема издержек на охрану собственности, и проблема политических спекуляций, которые возникают на этом больном месте — где им еще возникать… Но главное, это проблема взаимных прав. Потому что если в стране существует не легитимизированная собственность (я говорю не про частную собственность, не обязательно про частную и не обязательно про собственность олигархов), если в стране нет общественного признания собственности, существующей в стране, то и остальные права не получают признания. Поэтому как-то решить эту проблему нужно.
Какие варианты решения существуют? На первый взгляд их три. Первый — вернуть все назад. Второй — сделать все правильно, переделать, сделать реприватизацию. Третий — доплатить, сделать компенсацию. Все эти варианты так или иначе в реальности присутствуют, давайте немного о них поговорим.
Первый вариант. В России в 2005 г. началась ренационализация: отторжение «Юганск-Нефтегаза» за налоговую недоимку, покупка «Сибнефти» и т. д. Вот что это за процесс, это плохо или хорошо? Вы знаете, я не принадлежу к числу моих коллег-экономистов, которые считают, что частная собственность — это всегда хорошо. Вообще, институциональные экономисты вроде нас с здесь присутствующим Я.И.Кузьминовым считают, что собственность представлена как набор дискретных альтернатив, из которого вы можете выбирать. У вас есть гардероб, в котором висят шуба, деловой костюм, джинсовый костюм и купальник. Вот государственная, частная, коммунальная собственности и так называемый «режим свободного доступа» (это я купальник имею в виду). Можно ли утверждать, что шуба во всех отношениях лучше, потому что она самая красивая и дорогая? Нет. Это зависит от условий применения. Если вам в этой шубе надо нырять, то я не рекомендую. Она не является лучшей. Поэтому применение того или иного режима собственности — это вопрос условий, в которых эта собственность применяется.
И вот тут-то возникает закавыка, причем не только с государственной, но и с частной собственностью. Я сейчас сошлюсь на образ, который замечательно сформулировал не чужой «Полит. ру» человек, зам главного редактора «Коммерсанта», Кирилл Рогов. Я два часа назад получил разрешение сослаться на этот образ, высказанный в частной беседе. Что сказал Кирилл Рогов? 90-е гг. — приватизация. Что это означает? Людям говорят: «Несем мешки из амбара». «Ладно» — говорят люди, несут мешки из амбара, по дороге отсыпают. Наступил новый период, национализация, всем говорят: «Несем мешки в амбар!» «Хоп» — говорят люди, несут мешки в амбар, по дороге отсыпают. Главное не куда несут и откуда, а главное — что отсыпают по дороге. Это очень правильно, хочу согласиться с Кириллом Роговым. Потому что может ли быть эффективная частная собственность (несем мешки из амбара), когда в стране не работает судебная система? Нет, не может. Она если и эффективна, то чуть-чуть, низенько-низенько. Может ли быть эффективной государственная собственность, когда в стране нет прозрачного бюджета, гражданского контроля над бюджетом, высоки уровни коррупции? Не может. Не потому что государственная собственность вообще никогда не может быть эффективной, а потому что при этих условиях не может. Поэтому и в амбар мешки нести, в общем-то, бесполезно. В этом смысле мы наблюдаем все тот же процесс.
