Василий Галин - Тупик либерализма. Как начинаются войны
28 ноября 1932 г. на стол секретаря президента ложится письмо за подписью 38 крупнейших немецких промышленников. В том числе Круппа, Ф. Тиссена, Э. Мерка из «ИГ Фарбен», Я. Шахта, В. Кеплера, барона фон Шредера, графа Калькройта, Э. Хеффериха из «Дойч-американише петролеумс-гезельшафт», правящего бургомистра Гамбурга Крогманна, графа фон Кейзерлинк-Каммерау, Феглера из «Ферайнигте штальверке», Шпрингорума из концерна «Хеша», и т.д.{638}. В письме после похоронных реверансов в адрес правительства Папена звучало ультимативное требование: либо сильная власть (под которой понимался Гитлер) либо хаос{639}. По их мнению, альтернативы Гитлеру не было. Э. Нольте замечал в этой связи: «Национальная немецкая народная партия получала денег гораздо больше нацистов, а осталась слабой»{640}.
Результаты выборов в рейхстаг, млн. голосов[80]Сразу после назначения в декабре Шлейхера канцлером Гинденбург через Папена начал переговоры с Гитлером. При этом инициатива продвижения Гитлера на пост канцлера, по словам Гинденбурга, принадлежала именно Папену{641}. Аналогичного мнения придерживался и Г. Тереке: «Без Папена Гитлер никогда не стал бы рейхсканцлером!»{642} Эти переговоры были расценены Нюрнбергским трибуналом, как «начало заговора, имевшего целью приход к власти нацистов»{643}. Э. Генри также еще в 1934 г. утверждал, что приход Гитлера непосредственно связан с заговором Ф. Папена: «Папен знал, что без гитлеровской фашистской массовой армии его удар против республики и против «провосточной» политики рейхсвера не может увенчаться успехом»{644}.
Папен справился с задачей — 4 января после совещания с будущим фюрером он решил, что достиг взаимопонимания и радостно заявил Гугенбергу: «Мы наняли Гитлера!»{645}. В своих мемуарах Ф. Папен отрицая эти слова, вместе с тем пишет: «Тот факт, что многие из нас увидели в растущей нацистской партии надежду обрести нового полезного союзника в борьбе с коммунистической идеологией, быть может, позволит историкам рассматривать наши ошибки несколько в менее критическом свете»{646}.
Спустя менее чем две недели — 16 января 1933 г. Геббельс уже записывает, что финансовая ситуация «коренным образом улучшилась за одни сутки». 28 января Гинденбург увольняет Шлейхера, а еще через два дня назначает канцлером человека, которого презрительно именовал не иначе, как «этот австрийский ефрейтор». Папен стал вице-канцлером. В новом кабинете, считая и самого Гитлера, было всего три нациста.
1 февраля 1933 г., спустя 48 часов после прихода к власти, Гитлер распустил рейхстаг. Ему пришлось потратить немного времени на то, чтобы добиться у президента Гинденбурга разрешения на это действо, отмечает Г. Препарата, «Зачем вам это нужно? — спросил он Гитлера. — Думаю, что у вас и без этого есть рабочее большинство… Гитлер ответил не задумываясь: «Теперь настал момент раз и навсегда разделаться с коммунистами и социал-демократами»{647}. Выборы были назначены на 5 марта.
Однако перед Гитлером вновь со всей остротой встала старая проблема. Говоря о ней, Геббельс 14 февраля записывал в дневник: «Ханке доложил, что денег на выборы ждать неоткуда. Придется толстому Герингу обойтись без икры»{648}. Денег не было, однако Гитлер был настроен только на абсолютную победу, для этого его предвыборная кампания должна была стать самой дорогой в истории страны. Гитлер обратился за помощью к крупному капиталу и последний не подвел своего протеже. Сбор «контрибуции» с 25 самых богатых людей Германии произошел 20 февраля в резиденции председателя рейхстага Г. Геринга{649}.
Предваряя выступление Гитлера на этом собрании, Геринг заявил: «Жертвы, которые требуются от промышленности, гораздо легче будет перенести, если промышленники смогут быть уверены в том, что выборы 5 марта будут последними на протяжении следующих десяти лет и, может быть, даже на протяжении ста лет»{650}. Гитлер в своей речи утверждал, что помогая ему установить диктатуру, промышленники и банкиры помогут сами себе: «Частное предпринимательство не может существовать при демократии». Он заверил, что не только уничтожит коммунистическую угрозу, но и восстановит вооруженные силы в их прежнем блеске. Независимо от результатов голосования «отступления» не будет. Если он проиграет на выборах, он останется канцлером «с помощью других средств… другого оружия»{651}.
«После того как Гитлер произнес свою речь, — отмечал Я. Шахт на Нюрнбергском процессе, — старый Крупп встал и выразил Гитлеру единодушную поддержку всех промышленников». По мнению А. Швейцера: «Финансируя выборы 1933 г., которые прошли под знаком террора, виднейшие промышленники внесли солидный вклад в новый режим и тем самым стали полноправными партнерами «третьей империи»{652}.
Накануне решающих общенациональных выборов, 6 февраля 1933 г. по инициативе Папена были организованы выборы в Пруссии, мостившие фашистам дорогу к абсолютной власти. На выборах победили национал-социалисты, набрав 211 мест, партия центра — 43, остальные — 157. В результате Геринг был избран премьер-министром Пруссии{653}.
Однако переломным моментом стала ночь на 27 февраля 1933 г., когда вспыхнул рейхстаг. Прибывший на место Гитлер сразу обвинил в поджоге коммунистов. На следующий день нацисты добились у Гинденбурга подписания антитеррористического декрета «О защите народа и государства», фактически вводившего в стране чрезвычайное положение (декрет ограничивал свободу печати, право собраний, неприкосновенность личной переписки и т.д.). Как признавал Ф. Папен, в своих мемуарах: «Для того чтобы оправдать временную отмену некоторых прав и свобод, вводимую этим декретом, пришлось представить коммунистическую угрозу чрезвычайно серьезной»{654}. В тот же день КПГ была объявлена вне закона. На основании этих декретов всего за несколько дней было арестовано 4 000 человек, главным образом коммунистов, а всего за март 25 000, включая Э. Тельмана.
На Гитлера работало все: деньги; государственная машина; геббельсовская пропаганда; поддержка со стороны бизнеса; открытый террор штурмовиков… И все-таки 5 марта нацисты получили только 288 из общего числа — 647 мест в рейхстаге. Объединив свои голоса с мандатами национальной народной партии Гугенберга, они получили большинство в 16 голосов — достаточно для того, чтобы управлять, но далеко до тех двух третей, в которых нуждался Гитлер, чтобы узаконить свою диктатуру. Тем не менее 23 марта, когда на голосование в рейхстаге был поставлен закон: «О преодолении бедствий народа и империи» фактически предоставлявший правительству Гитлера чрезвычайные полномочия, все партии за исключением социал-демократов проголосовали «за» — отдав нацистам 441 голос. По мнению Ф. Папена, «этот закон явился единственным правовым оправданием превращения Гитлера в диктатора»{655}.
Спустя сутки после принятия закона о предоставлении Гитлеру чрезвычайных полномочий Крупп писал канцлеру: «Трудности, возникавшие в прошлом из-за постоянных политических колебаний и в большой степени препятствовавшие развитию экономической инициативы, теперь устранены»{656}.
Окончательно ликвидировать «трудности» были призваны штурмовики, которые 2 мая 1933 г. ворвались в помещения профсоюзов по всей стране и захватили их кассы, руководителей отправили в концентрационные лагеря. Коллективные договоры и политические партии были запрещены. Глава национал-социалистского германского трудового фронта Р. Лей объявил, что новое правительство намерено «восстановить абсолютное главенство естественного руководителя завода, то есть нанимателя… Только наниматель имеет право решать. Многие предприниматели в течение многих лет вынуждены были тщетно мечтать о «хозяине в доме». Теперь они вновь станут «хозяевами в своем доме»{657}.
В том же мае в полном составе было арестовано все руководство СДПГ; одним ударом организация, в которой состояли 4 млн. рабочих и которая обладала капиталом в 184 млрд. рейхсмарок, была стерта в порошок. Ниоткуда не последовало ни малейшей реакции, не говоря уже о сопротивлении. После этого наступила очередь полувоенных националистических организаций типа Stahlhelm («Стальной шлем»). За ними последовал роспуск остальных политических партий. Католики в начале июля сами согласились распустить свою партию в обмен на конкорад Гитлера с папой римским[81].
В победе фашистов либералы, вместе с правыми голосовавшие за Гитлера, обвинили… Сталина, поскольку, по их словам, в случае объединения голосов КПГ и СДПГ, социалисты могли получить большинство в парламенте и тем самым предотвратить приход Гитлера к власти. По их словам только вмешательство Сталина и Коминтерна, разрушило возможность создание КПГ и СДПГ единого фронта против фашизма.
