Сергей Гуриев - Мифы экономики. Заблуждения и стереотипы, которые распространяют СМИ и политики
Изложенная выше история Южной Кореи представляется столь же актуальной для понимания нашего будущего, как история Северной Кореи – для понимания прошлого. Успехи первой вошли в учебники экономического роста, поскольку ей удалось в течение жизни одного поколения превратить бедную страну в индустриальную, а затем высокотехнологичную державу, повысить доход на душу населения в 12 раз. Не стоит, впрочем, полагать, что воспроизвести экономические достижения Кореи очень легко. Промышленная политика генерала Пака выдерживалась благодаря его способностям угадывать, какие именно отрасли корейской экономики необходимо поддерживать в данный момент. На удивление тогдашних экономических советников, его решения оказались очень точными. Однако по сравнению с сегодняшней Россией его задача представляется не слишком сложной. Уровень глобальной конкуренции был гораздо ниже нынешнего, а последовательность построения индустриальной экономики вполне предсказуема. В постиндустриальную эпоху гораздо труднее угадать, какие отрасли могут завоевать глобальный рынок даже в ближайшем будущем.
Впрочем, корейским генералам не откажешь ни в твердости, ни в последовательности, ни в широте экономического мышления. Правительству в основном удавалось выполнять свои обещания о временной поддержке конкретных отраслей. Промышленная политика переключалась на новые приоритеты, даже когда лоббисты соответствующих подразделений чеболов были против. Кроме того, неотъемлемой частью экономической политики стало развитие человеческого капитала. Доля населения с высшим образованием выросла в шесть раз, а средняя продолжительность жизни увеличилась на 17 лет. Поэтому неудивительно, что около половины феноменального роста было обеспечено за счет увеличения предложения труда в экономике и повышения производительности факторов производства.
С другой стороны, как возместить целому поколению корейцев жизнь без демократии? Судя по результатам выборов 1971 г. и 1990-х гг., а также регулярным, беспощадно подавлявшимся массовым выступлениям против авторитарного режима, это поколение считало, что даже беспрецедентные экономические достижения не стоят тридцати лет несвободы.
Еще печальнее выглядят итоги генеральского правления для самих генералов. Пак Чон Хи был убит (пережив покушение, в котором погибла его жена), а его преемников Чон Ду Хван и Ро Дэ У приговорили к смертной казни и пожизненному заключению за военный переворот и коррупцию. По иронии судьбы их помиловал – уже будучи президентом – Ким Дэ Чжун, чудом переживший режим Пака, Чона и Ро и ставший впоследствии лауреатом Нобелевской премии.
Миф 29. Приписки позволяют обмануть внешних инвесторов, но не угрожают компании
Точно так же можно построить эффективную экономику без независимых источников информации о работе бюрократии
Головокружительный взлет и столь же стремительное падение американской корпорации Enron вошли в историю. Буквально за 15 лет после своего создания Enron превратилась из провинциальной газопроводной компании в седьмую по капитализации корпорацию мира. Enron считали компанией будущего – и с точки зрения оригинальной бизнес-идеи (торговля производными ценными бумагами на поставки энергии), и по способу организации бизнеса (децентрализованное принятие решений), и финансового менеджмента (повсеместное применение «структурированных финансов», позволяющих чудесным образом привлекать капитал без выпуска акций и увеличения задолженности на балансе).
Акционеры были счастливы: те, кто купил акции в начале 1998 г. и реинвестировал дивиденды в покупку тех же акций Enron, учетверили вложенный капитал всего за три года. Вложения в индексные фонды, к примеру, принесли бы им за это время лишь 30 %! Однако в течение всего лишь одного 2001 г. курс акций упал до нуля, ключевые менеджеры были вынуждены уйти в отставку, компания обанкротилась. С тех пор один из высших руководителей компании покончил с собой, несколько человек уже осуждены, многим предъявлено обвинение. Расследование вскрыло огромные проблемы как внутри компании, так и в деятельности инфраструктуры американского фондового рынка – регуляторов, аудиторов, инвестиционных банков.
Интересно разобраться не только в том, как менеджменту удалось заморочить голову инвесторам и, по существу, отобрать у них десятки миллиардов долларов. Хорошо бы понять, почему система приписок привела к полному разрушению бизнеса Enron. Несмотря ни на что, исходная бизнес-идея Enron была действительно замечательной; до самых последних дней существования компании подразделение, торгующее производными ценными бумагами на поставки природного газа, продолжало приносить существенную прибыль. Кроме того, в Enron работали лучшие люди отрасли, окончившие ведущие университеты и обладающие выдающимися творческими способностями. И все же система приписок привела к тому, что компания регулярно принимала ошибочные инвестиционные решения, которые и съели все ее ресурсы.
Менеджмент и исходные акционеры компании были заинтересованы любой ценой поддерживать рост курса ее акций, чтобы успеть реализовать свои опционные контракты и продать акции близоруким инвесторам по сверхоптимистичным ценам, пока обман не раскроется (или до того, как какой-нибудь из «маниловских» проектов вдруг принесет огромную прибыль).
В конце каждого квартала менеджеры «управляли» отчетами так, чтобы – только на бумаге – превзойти ожидания инвесторов. Так и возникла система «структурированных финансов», когда под каждую сделку создавались внебалансовые «инструменты специального назначения», резко снижающие возможность выяснить реальное положение дел. За три года финансовый директор Энди Фастоу зарегистрировал 3 тыс. компаний (включая более 800 офшорных).
В конце концов, высший менеджмент уже и сам не мог определить, принесет данная сделка прибыль или нет. Это хорошо понимали руководители подразделений, которые предлагали все новые проекты (например, расширение изначальной бизнес-идеи за счет новых отраслей и территорий – водоснабжения, электричества, широкополосных коммуникаций, выхода на иностранные рынки). В подавляющем большинстве этих проектов реальная вероятность успеха была ниже приемлемой, однако чудеса финансовой отчетности позволяли докладывать о хороших результатах и получать доход от реализации опционов. Несколько руководителей с треском провалившихся проектов реализовали опционы и акции на десятки миллионов долларов каждый.
Предприниматели, не понаслышке разбирающиеся в проблеме оптимизации налогов, зададут закономерный вопрос: почему же Enron и подобные ему компании не перешли на двойную бухгалтерию, используя один набор документов для внешней отчетности, а второй – для управления компанией и создания стимулов внутри корпоративной иерархии?
