Мюррей Ротбард - Показания против Федерального резерва

Таблица 11

Федеральный резерв покупает облигации на сумму 1 млрд долл.:

результат через несколько недель

Обратите внимание, что баланс Федерального резерва остается неизменным (хотя в процессе расширения кредита отдельными банками резервы перемещаются с депозитов одних банков на депозиты других, которые после этого подключаются к общей экспансии). Изменение в сумме баланса произошло у коммерческих банков, построивших пирамиду из кредитов и депозитов на базе первоначального прироста резервов и увеличивших совокупную денежную массу на 10 млрд долл.

Становится понятным, почему Федеральный резерв оплачивает покупку активов чеком, выписанным на самого себя, а не эмиссией банкнот Федерального резерва. Только используя чеки, он может увеличить денежную массу в 10 раз. Именно депозиты Федерального резерва служат базой для построения [кредитных] пирамид коммерческими банками. С другой стороны, право эмиссии денег дает Федеральному резерву возможность погашать свои депозиты. Федеральный резерв осуществляет эмиссию бумажных денег (банкнот Федерального резерва) только если население снимает наличные со своих банковских счетов, заставляя коммерческие банки уменьшать свои депозиты в Федеральном резерве. Федеральный резерв хочет, чтобы публика в максимальной степени пользовалась чеками, а не наличными деньгами, поскольку в этом случае Федеральный резерв может контролировать темпы кредитной экспансии.

Если Федеральный резерв покупает активы, он увеличивает совокупную денежную массу на эту сумму немедленно, и спустя несколько недель — на сумму, определяемую кратностью, в соответствии с которой банкам позволено создавать кредитные пирамиды сверх своих новых резервов. Если он продает актив (обычно государственные облигации США), это будет иметь зеркальный эффект. Вначале денежная масса уменьшится на величину, равную сумме цен проданных облигаций, а спустя несколько недель она уменьшится в кратное число раз, скажем, на десять таких сумм.

Таким образом, основным инструментом контроля Федерального резерва над банками являются «операции на открытом рынке», покупка или продажа активов, главным образом государственных облигаций. Другим мощным инструментом контроля является изменение резервных требований. Если банки должны держать не менее 10% своих депозитов в виде резервного фонда, а Федеральный резерв вдруг понизит этот уровень до 5%, то денежная масса, т.е. сумма банковских депозитов, резко и очень быстро удвоится. И наоборот, если норма резервирования внезапно повысится до 20%, то денежная масса быстро сократится наполовину. В 1930-е годы Федеральный резерв, проводивший политику накачки банковских резервов, неожиданно запаниковал по поводу инфляционного потенциала своих мероприятий и в 1938 г. удвоил норму обязательного резервирования до 20%, введя экономику в неуправляемый штопор ликвидации кредитов. С тех пор Федеральный резерв стал очень осторожен в отношении степени изменений резервных требований. Федеральный резерв достаточно часто изменяет нормы обязательного резервирования, но каждое изменение является очень незначительным — буквально доли процента. Разумеется, эти изменения направлены в сторону понижения: постоянное снижение резервных требований увеличивает кратность инфляции банковского кредита. Так, до 1980 г. средний минимум обязательных резервов составлял около 14%, затем он был снижен до 10% и менее, и Федеральный резерв, если захочет, имеет сейчас право снизить его до нуля.

Таким образом, Федеральный резерв имеет почти абсолютное право определять денежную массу, если он того захочет[67]. С годами направленность его операций  становилась все более последовательно инфляционной. Не только из-за тенденции к снижению резервных требований к банкам, но и ввиду постоянного роста его портфеля государственных облигаций, что придавало постоянный инфляционный импульс экономической системе. Начав с нуля, к 1921 г. Федеральный резерв приобрел государственных облигаций на сумму около 400 млн долл., а к 1932 г. — на 2,4 млрд долл. К концу 1981 г. портфель государственных ценных бумаг США Федерального резерва тянул уже на сумму не менее чем в 140 млрд долл., к середине 1992 г. общая сумма составила 280 млрд долл. Вряд ли можно придумать более убедительный образ инфляционного импульса, который Федеральный резерв постоянно сообщал и продолжает сообщать нашей экономике.

Что можно сделать

Теперь должно быть абсолютно ясно, что мы не  можем рассчитывать на Алана Гринспена или  любого другого председателя Федерального резерва, что он будет вести борьбу против хронической инфляции, которая погубила наши сбережения, изуродовала нашу валюту, осуществила скрытое перераспределение доходов и богатства и принесла с собой разрушительные экономические бумы и кризисы. Вопреки пропаганде истэблишмента Гринспен, Федеральный резерв и частные коммерческие банки не являются «инфляционными ястребами», как они любят себя называть. Федеральный резерв и банки не являются частью решения проблемы инфляции, наоборот, они являются частью проблемы. Фактически, они и есть сама проблема. Американская экономика страдает от хронической инфляции, от разрушительных бумов и кризисов, потому что инфляция непрерывно порождается самим Федеральным резервом. Эта роль, по сути, и является целью его существования: объединить частные коммерческие банки в картель и помочь им развязать инфляцию денег и кредита, накачивая резервы в банки и оказывая им финансовую помощь, когда они попадают в трудные ситуации. Когда картель крупных банков и нанятые им экономисты навязывали Федеральный резерв стране, они говорили нам, что Федеральный резерв необходим для обеспечения стабильности экономической системы. Когда Федеральный резерв был уже создан, в 1920-е годы экономисты правящей верхушки и банкиры заявили, что в американской экономике  наступила замечательная  Новая эра,  когда  Федеральный резерв, используя современные научно обоснованные методы, стабилизирует денежную систему и исключит повторение экономических циклов в будущем. И что мы имеем в результате: невозможно отрицать, что с тех пор как в 1914 г. у нас появился Федеральный резерв, инфляция стала гораздо интенсивнее, а депрессии более глубокими, чем когда-либо прежде.