Сергей Алексашенко - Битва за рубль. Взгляд участника событий
Эти рубли, которые получили участники рынка, были избыточными для них. Спрос на деньги со стороны реального сектора снижался из-за роста процентных ставок и восстановления в начале лета практики налоговых зачетов (уплаты налогов без движения денежных средств у налогоплательщика). Количество финансовых инструментов, доступных участникам рынка, не росло, а их привлекательность снижалась из-за устойчивого падения цен. Как обычно бывает в таких ситуациях, вся сумма «избыточных» рублей была направлена участниками рынка на приобретение иностранной валюты. Тем более что в это время стало ощущаться прекращение внешнего финансирования российской экономики: привлечь внешние кредиты не удавалось никому, предоставленные ранее российским предприятиям и банкам внешние кредиты не пролонгировались, и кредиторы настаивали на их возврате, падение цен на российские ценные бумаги, которые выступали обеспечением под полученные кредиты, требовало внесения новых сумм в качестве страховых платежей. Воспроизводилась ситуация ноября предыдущего года: одной рукой Банк России давал рынку рубли, другой – обменивал рубли на иностранную валюту Болезненные уроки того времени были слишком свежи в памяти Центрального банка, чтобы второй раз наступать на те же грабли. Кроме того, Банк России считал, что неурегулированная задолженность Минфина по результатам аукциона есть не что иное, как кредит ему со стороны Банка России, предоставление которых запрещено законом. Но все попытки обсудить эту проблему не приводили к результатам. Премьер-министр был занят подготовкой своего выступления на расширенном заседании Правительства, где он собирался объявить свою программу действий, и ему было не до таких «мелочей». Минфин уверял премьера, что вопрос «чисто технический», и обещал заплатить, как только будут деньги. В этой ситуации единственным способом для Банка России заставить Правительство обсуждать эту проблему было использование «силовых» методов давления. После обсуждения вопроса на Совете директоров соответствующее письмо было направлено в Минфин России.
Из письма Банка России Министру финансов Российской Федерации
(26 июня 1998)
…Банк России, учитывая сложную ситуацию на финансовых рынках, просит вас рассмотреть вопрос о более быстром погашении задолженности по расчетам…
По результатам аукционов 17 июня 1998 г. у Минфина России образовалась задолженность по расчетам перед Банком России в сумме 4. 931. 770. 627-37 руб., которая не погашена до настоящего времени. В дополнение к этому, по результатам аукционов 24 июня 1998 г. у Минфина России образовалась задолженность в сумме 3. 569. 632. 336-24 руб. В целом, на утро 26 июня 1998 г. задолженность Минфина России по расчетам перед Банком России составляет 8. 501. 402. 959-61 руб.
В связи с изложенным, Банк России информирует Вас о том, что в случае непогашения задолженности по расчетам, образовавшейся 17 июня с. г., до конца рабочего дня 26 июня с. г. Банк России вынужден будет списать со счетов Минфина России в Банке России соответствующие суммы в погашение указанной задолженности. В случае списания средств с валютных счетов Минфина России конверсия иностранной валюты в российские рубли будет осуществлять по официальному курсу Банка России на дату списания средств.
Но и угрозы не работали. Никто не верил в то, что Банк России решится на такой шаг. Единственным аргументом, который оказал свое действие в тот момент, стало информирование А. Чубайса, который возглавлял российскую делегацию на переговорах с МВФ, о том, что непогашение Минфином образовавшейся задолженности к 30 июня приведет к нарушению выполнения параметров денежной программы и поставит под угрозу срыва продолжение переговоров. В результате А. Чубайсу удалось убедить С. Кириенко и Минфин в необходимости погашения всей суммы задолженности, что было сделано 30 июня.
Но рецепт решения бюджетных проблем Минфином был найден. И на следующий день все началось снова. С начала июля это «чудодейственное средство» стало использоваться каждую среду: аукционы по размещению новых выпусков отменялись, а Минфину каким-то странным для посторонних наблюдателей образом удавалось расплачиваться с инвесторами. Иногда Минфину удавалось погасить некоторую часть задолженности за счет внешних займов (июньский транш МВФ, кредит Мирового банка, размещение еврооблигаций и т. д. Минфин «пылесосил» внешние рынки, пытаясь получить деньги практически под любые проценты), но только для того, чтобы в ближайшую среду снова занять у Центрального банка.
Задолженность Минфина быстро нарастала, и к середине июля ее размер превысил 13,3 млрд рублей. Естественно, все полученные рублевые ресурсы инвесторы вкладывали в иностранную валюту. Центральный банк проводил валютные интервенции и терял резервы. Это означало, что потеря более чем двух миллиардов долларов из валютных резервов Центрального банка в июле была вызвана тем, что Банк России фактически кредитовал Минфин. Происходило ослабление денежной политики, наиболее вероятным последствием чего могла стать утрата общей макроэкономической стабильности в стране.
Самое парадоксальное состояло в том, что по-прежнему никто не хотел всерьез обсуждать эту проблему. Минфин вообще не видел в этом ничего страшного и считал, что следует продолжать политику получения средств от Центрального банка[55]. Миллиарды рублей выплескивались на финансовый рынок и подпитывали силы игроков, давивших на рубль. Оборот валютного рынка многократно возрос, спрос на иностранную валюту стал приобретать характер ажиотажного. Это становилось видно всем участникам рынка и еще больше разогревало их аппетиты.
К этому моменту в Банке России было принято окончательное решение о переходе в ближайшем будущем к плавающему курсу рубля. Казалось, что август – самое подходящее для этого время: давление на валютном рынке традиционно ослабевает, и есть возможность перейти к плавающему курсу, получив относительно спокойную ситуацию на две-три недели для сохранения прежней динамики курса. Но выброс каждую неделю трех-четырех миллиардов рублей для погашения очередного выпуска ГКО перечеркивал эти надежды и все усилия Центрального банка по ужесточению денежной политики. Ситуация зашла в тупик – с одной стороны, переход к плавающему курсу в такой ситуации неизбежно будет сопровождаться существенным падением рубля, с другой стороны, отказ от перехода к плавающему курсу сделает практически неизбежной разовую девальвацию рубля.
Попытки Банка России перевести разговор в плоскость обсуждения приближающихся последствий такой политики и объяснить, что фактически Правительство своими руками разрушает основы макроэкономической стабильности, толкает страну к экономической катастрофе, были «гласом вопиющего в пустыне».
