Общая теория капитала. Самовоспроизводство людей посредством возрастающих смыслов. Часть первая - А. Куприн
Натуральное присвоение содержит в себе противоречие: с одной стороны, оно является условием существования политии; с другой стороны, присваивая труд или его продукт в натуральной форме, полития препятствует развитию конкурентного товарного обращения. Преодоление этого противоречия связано с превращением политической, или государственной собственности в собственность экономическую, или частную, с развитием законов, фиатных денег и денежного процента.
Гуннар Хайнзон и Отто Штайгер показывают, как при переходе от владения к частной собственности возникает процент. Владение они рассматривают как физическую или материальную концепцию, а собственность — как концепцию нематериальную или юридическую:
«Владение всегда означает право распоряжения и, таким образом, физического пользования определенными благами или ресурсами, и оно не зависит от того, существует право собственности или нет» (Heinsohn und Steiger 2009, S. 91). «Собственность никогда не возникает естественным путем. Она может быть создана только юридическим, т. е. нематериальным действием. Как только создается собственность, она приносит незаработанную и нематериальную премию, премию за собственность. Эта премия существует в дополнение к физическому использованию благ или ресурсов, находящихся во владении, и состоит из двух сил: (i) она способна поддерживать эмиссию денег, которая может быть создана только в кредитном договоре, и (ii) право на эту премию служит залогом для получения кредита» (Heinsohn und Steiger 2009, S. 471).
С момента своего появления деньги выполняли функцию накопления — сбережения и инвестирования стоимости. Длительное время эта функция была ограничена их вещественной формой драгоценного металла. Фиатные деньги появляются с появлением кредита. Средневековые государства нуждались в деньгах для своих проектов, прежде всего, для ведения войны и оплаты наемных армий, они решали эту проблему, занимая деньги у ростовщиков. Однако политическая собственность является прерогативой государства, и государь зачастую рассматривал взятое взаймы как принадлежащее ему самому, то есть не возвращал долг. Ростовщики, которые страдали от произвола государства, выработали новую форму собственности — экономическую, или частную собственность:
«Монтескье описывает, как коммерция сдерживалась запретом на взимание процента Церковью, как затем ее подхватили евреи; как евреи страдали от насилия и постоянных вымогательств со стороны дворянства и королей; и как в конечном счете они решили эту проблему, изобретя векселя (lettre de change). В последней части данной главы делаются потрясающие выводы: “…благодаря ему имущество богатейших торговцев принимало неуловимую форму, в которой оно могло переноситься всюду, не оставляя следа нигде… Итак… мы обязаны… корыстолюбию государей изобретением вещи, которая некоторым образом поставила торговлю вне их произвола”» (Хиршман 2012, с. 117).
Переход от политической к частной собственности, появление государственного долга, письменных долговых обязательств и процента ведут к складыванию денежных сделок как особого вида обращения, в котором оборачиваются не материальные блага, а сами деньги как вещественное выражение стоимости. Денежный процент, или денежный интерес, выступает при этом как плата за деньги.
«… Деньги вообще приобретают совершенно особый характер в специфических “денежных сделках”, то есть когда они функционируют не как средство обмена по отношению к другим объектам, а как центральное содержание, как самодостаточный объект сделки. В двустороннем чисто финансовом предприятии деньги являются не только самоцелью в том смысле, что они являются вполне развитым средством, но они с самого начала представляют собой центр интереса, не указывающий ни на что другое, который развивает свои собственные нормы, развивает, так сказать, свои автохтонные качества и создает технологию, зависящую только от этих качеств» (Simmel 1930, S. 328).
Развитие денежного процента вело к коммерциализации традиционного общества. Чем больше становилось наемных солдат, тем больше распространялось понятие о наемной деятельности в целом. Чем более товарным становилось прежде натуральное хозяйство, тем больше оно основывалось на денежных доходах и расходах, а не на собственном труде и его продуктах.
Чем шире распространялось понятие о частной собственности, тем меньше пространства оставалось для общины и общинных форм владения. Роберт Лейн провел различие между теплыми и холодными обществами. Общества, основанные на эмоциональной поддержке, эмпатии, взаимности он называл теплыми обществами. Общества, основанные на безличных отношениях и деньгах — обществами холодными.
«Начиная с заявления Маркса и Энгельса о том, что не осталось «между людьми никакой другой связи, кроме голого интереса, бессердечного “чистогана”», до утверждения Тенниса, что «в обществе [Gesellschaft] каждый человек стремится к тому, что ему выгодно и поддерживает действия других только в той мере и до тех пор, пока они могут способствовать его интересу», к предположению Вебера о движении от общественных отношений, «основанных на субъективных ощущениях сторон… что они принадлежат друг другу», к более безличным ассоциативным отношениям, основанным на интересах, к точке зрения Себастьяна де Грациа о том, что современная коммерческая “директива конкуренции” требует от нас сократить все эмоциональные отношения, до Фромма, который утверждает, что по крайней мере капитализм, а возможно, и вся современность заставляют нас относиться друг к другу как к машинам, — мы находим у всех этих источников и их многочисленных последователей идею современного холодного общества» (Lane 1978, p. 453).
Теплое общество основано на материальной общности — общении в условиях единства места и времени жизни, то есть на локальной общине и совместном владении основными условиями жизни — лесом, рекой, полем. Теплые общества — общества личного общения, страстей, слухов и репутаций. Холодное общество основано на безличной общности — общении в условиях единства социально-культурного порядка и единства идей, то есть на деньгах и частной собственности.
Чем дальше шло общественное разделение деятельности и деятельной силы, тем больше делился социально-культурный порядок и права собственности. Но эволюция частной собственности показывает, что права собственности не могут быть окончательно и четко разделены, всегда остается неделимый остаток. Те результаты деятельности, которые присваивают сами субъекты деятельности, образуют внутренние эффекты, а те результаты их деятельности, которые присваивают
