Максим Блант - Финансовый кризис
Справедливости ради, следует отметить, что Андрей Илларионов с этим посылом и не спорит: ограничение госрасходов он всегда считал разумной мерой. Просто его позиция заключается в том, что в настоящий момент Россия переживает гораздо более важный кризис, чем гипотетическое замедление темпов роста ВВП и доходов населения. «Реальные проблемы страны связаны не с макроэкономическими проблемами, а с политической ситуацией, гражданскими правами, институциональным кризисом», – констатирует он. – «Происходит физическое уничтожение людей, наносится удар по их здоровью, уничтожаются политические и гражданские права всех». И с этим сложно не согласиться. Словом, спор сводится только к тому, какой из возможных кризисов главнее.
24 марта 2008 г. • The New Times
ДЕРЕВЯННЫЙ ПУЗЫРЬ
Целый ряд крупнейших мировых инвестиционных банков, включая Goldman Sachs, Merrill Lynch и Deutsche Bank, называют рубль одной из самых привлекательных валют для инвестиций, по крайней мере, на ближайшие полгода. Аналитики считают, что высокая инфляция заставит власти принять принципиальное решение об ускоренном укреплении рубля. Опыт последних 6 месяцев показывает, что даже попытки административного ограничения цен не дали абсолютно никакого эффекта, поэтому единственным эффективным средством ограничить рост денежной массы внутри страны является сокращение закупок Центробанком иностранной валюты, поток которой усиливается пропорционально ценам на нефть. Все последние годы российский ЦБ пытался лавировать между двумя ровно противоположными целями: с одной стороны, не допустить резкого роста денежной массы из-за притока в страну валютной выручки и иностранных инвестиций, с другой – предотвратить резкое укрепление рубля, которое подрывает конкурентоспособность национальной экономики и стимулирует импорт. Уже в прошлом году стало очевидно, что попытка угнаться за двумя зайцами привела к ожидаемому результату: ни одна из целей не была достигнута. Поэтому было принято решение о том, что борьба с инфляцией должна стать главным приоритетом Банка России.
Проблема, однако, заключается в том, что, даже если ЦБ окончательно откажется от привязки рубля к бивалютной корзине и допустит ускоренный рост номинального курса, желаемого эффекта может и не получиться. Собственно, именно этого ждут от Дмитрия Медведева названные инвестиционные банки, именно на этом строится их прогноз. Если он сбудется, в страну мощным потоком пойдет спекулятивный капитал. Чем сильнее будет укрепляться рубль, тем привлекательнее он будет для международных инвесторов и тем большее давление они будут оказывать на российский валютный рынок. В сочетании с более высокими, чем в развитых странах, ставками (из-за более высокой инфляции) рубли действительно становятся одним из самых привлекательных объектов инвестиций. Правда, инвестиций прежде всего краткосрочных. Поскольку вкладывать в российское производство по мере укрепления рубля все менее выгодно – рублевые издержки российских производителей становятся все более весомыми по сравнению с издержками иностранных конкурентов. По сути, рубль может стать очередным объектом для надувания пузыря в мировой экономике.
Ограничивать рублевую массу будет еще сложнее, чем до настоящего времени. Если растущий поток экспортной выручки российские денежные власти худо-бедно научились стерилизовать, складывая львиную долю нефтяных доходов в Стабилизационный фонд, с притоком капитала все обстоит не так просто, и прошлогодний всплеск инфляции наглядное тому доказательство. Отток капитала в первые месяцы этого года не привел к снижению инфляции. Причин тут несколько. Во-первых, приток капитала сказывается на ценах не мгновенно, а через 6—8 месяцев. Во-вторых, борясь с гипотетическим банковским кризисом, ЦБ, похоже, перестарался, влив в банковскую систему сотни миллиардов рублей. Внесли свою лепту и скачком выросшие госрасходы, особенно социальные. Наконец, выпустив из бутылки инфляционного джинна, загнать его обратно совсем непросто. Быстрый рост цен делает сбережения бессмысленными, что раскручивает потребительский бум, сдерживаемый лишь способностью банков наращивать портфель кредитов для населения.
Как бы странно это ни прозвучало, но тот факт, что авторитетнейшие инвестбанкиры призывают вкладывать в рубль, создает только лишние проблемы как для населения, которое начинает выдыхаться в гонке с ценами, так и для экономики, вплотную приблизившейся к точке кипения.
12 мая 2008 г. • The New Times
НЕ В КОНЯ КОРМ
«Аналитики 19-ю неделю подряд предсказывают падение цен на нефть» – прочитав подобный заголовок, сложно всерьез относиться к аналитикам. Даже если это аналитики, которых опрашивает весьма уважаемое в деловом мире агентство Bloomberg.
За эти самые 19 недель бочка (баррель) нефти подорожала минимум на треть, перевалила сначала за 100, а потом и за 125 долларов. Выясняется, что и это еще не предел. Один из самых радикальных прогнозов сделал инвестиционный банк Goldman Sachs: если верить его аналитикам, до конца года котировки могут взлететь до 150—200 долларов, а прогноз средней цены на второе полугодие банк повысил со 107 до 141 доллара.
Разобраться в причинах и перспективах продолжения бурного роста цен на нефть и другие сырьевые товары было бы, наверное, интересно, однако про это написано уже слишком много. И про «лишние» деньги, которые ищут объект для инвестирования, защищающий от инфляции; и про растущий, несмотря ни на что, спрос со стороны Китая и других развивающихся стран; и про глобальную «переоценку ценностей», в процессе которой деньги начинают играть все меньшую роль и представлять все меньшую ценность.
Гораздо интересней и, главное, полезней попытаться понять, какое влияние на российскую действительность оказывают эти аномально высокие (и продолжающие расти) цены на нефть. На первый взгляд, глупо роптать – «слишком высокие» цены все же лучше, чем слишком низкие. И российская экономика образца 2008 года при 125 долларах за баррель выглядит не в пример привлекательней российской экономики образца 1998 года, когда баррель стоил 12 долларов. И, тем не менее, рост цен на нефть в нынешних обстоятельствах для страны представляет скорее проблему, чем благо. Российская экономика демонстрирует все признаки перегрева. Один из наиболее характерных симптомов – ускоряющаяся инфляция. Пока экономика восстанавливалась, высокие темпы роста были возможны за счет загрузки существующих мощностей, за счет создания рабочих мест для новых, не задействованных в создании ВВП работников. Однако все имеет свои естественные пределы, и свободные мощности, трудовые ресурсы и инфраструктурные резервы на исходе. Каждый новый доллар, полученный российской экономикой, не стимулирует ее, а лишь усиливает инфляционное давление либо повышает курс рубля, что негативно сказывается на конкурентоспособности российских производителей товаров и услуг. Все больше товаров становится выгоднее импортировать, чем производить внутри страны. И все это, несмотря на незатухающий потребительский бум, который подогревается высокой инфляцией, делающей сбережения экономически бессмысленными. Но и импорт ограничен пропускной способностью портов, автомобильных и железных дорог, а значит, дешевые импортные товары вытесняются более дорогими, что оказывает дополнительное инфляционное давление.
