Александр Агеев - Цепочка вечных ценностей

P.S.

И мой корабль от меня уйдет.На нем, должно быть, люди выше сортом.Впередсмотрящий смотрит лишь вперед,Ему плевать, что человек за бортом!..[21] 

Сухой остаток

Образование, образованность – это то, что остается с человеком, когда забыт смысл слов. Хотя и вызывающее, но, по сути, чрезвычайно проницательное определение. Разумеется, по словам можно многое узнать. Многое сообщает и обширный репертуар невербальных жестов. Но ведь не по говорливости судят о культуре человека, не по одной лишь способности выстраивать синтаксически, пунктуационно, лексически или интонационно свое речевое поведение. Возможно, одно из самых сильных качеств личности – умение и в безмолвии, вынужденном или добровольном, сохранять человеческое достоинство. И об ушедших от нас в моменты панихиды хотя и говорят нелживые, как правило, слова, но главное скрыто не в них, а в подкатывающем к горлу комке, в щемящем чувстве невосполнимости и приходящей на смену горю тихой и светлой памяти. Но, лишенные фактом смерти возможности нам что-либо сказать в этом мире, некоторые (не все – хотя бы потому, что мы не можем знать всех лично) люди продолжают оказывать свое влияние на текущий ход вещей. Они остаются в так называемой «референтной группе лиц», чье ожидаемое мнение важно для нас, перед которыми за ошибки – стыдно, за удачи – радостно. И это не тот случай, когда ценность имеет то, что «станет говорить княгиня Марья Алексевна». Это те высокие пространства, где небезразлична честь и царствует ответственность немногих, избранных и не всегда званых, – перед своим родом, нацией, Отечеством, миром, в конце концов – пред Богом. Это те пространства, в которых нет вранья, нет фальши, предательства и прочей скверны. Это те пространства, что своим сиянием немного, до должного баланса, очищают наш грешный мир. Именно оттуда появляются те, о ком сказано, что они «не рождаются случайно», что «они уходят, выполнив заданье, их отзывают высшие миры», что они исполнены «глубокой тайны, хотя понятны и просты». Поэты, гении, герои, и каждый из них – Учитель.

В жизни каждого небеспризорного человека есть, наверное, свой Учитель. Его уроки – не столько та сумма знаний, которой он делится с учениками, сколько отпечаток неуловимой ауры личности и самой его жизни. Так, С.Н. Булгаков именно в этом ключе пытался понять урок Пушкина – не творчества, самого по себе исключительно важного, не мотивов отдельных поступков, а урок именно жизни Пушкина – жизни, которая предстает «не только как фактическая биография, или литературная история творчества, но как подвиг его души, ее высшая правда и ценность…». Более фундаментального учительства не найти. Жизнь – как она сложилась. Когда уже не важны рисунки звезд, что располагают, но не обязывают, когда никакого значения не имеют признательность или брань, сожаления и скорбь, а есть один неоспоримый факт – прожитая жизнь. И чем наша жизнь щедрее на подвиг учительства, на расточение себя для других – без потери себя, – тем она богаче принципами, эталонами, стандартами. Нет всего этого – нет авторитетов, старцев, всех тех, к кому прислушиваются, кому доверяют и у кого в минуту смуты ищут мудрого совета, и господствует хаос – турбулентность перемен, невыносимая беспринципность ни от чего не зависящих поступков. На Руси все это называли, кстати, архаровщиной…

Новый российский бизнес имеет очень запутанную генеалогию. В ней обнаружатся и нахрапистые отцы «первоначального накопления», и почувствовавшие вольницу советские мздоимцы и их детвора, и разномастный криминалитет, и давно жаждавшие творческой свободы вкрапления творческой же интеллигенции. Словом, «каждой твари по паре». Из этого разнообразия произросло наше нынешнее деловое состояние – со всей его насаженностью на углеводородную иглу, неумением распорядиться уникальнейшим шансом целенаправленного развития на основе грамотного частно-государственного партнерства, социально-экономической и демографической деградацией – несть числа напастям… Нечто похожее было в России в 1920 г. Страна, избитая до полусмерти и кровью умытая. Новая элита, не только захватившая и в гражданской жуткой войне удержавшая власть, но и ясно осознавшая свою персональную для каждого ответственность за эффективность менеджмента. И вождь, давший молодежи известный завет «учиться (три раза)». И сухой остаток этого генерального курса – все то, что мы имеем сегодня: и все еще работающие активы и практики советского образца, и все дисбалансы, и вся та чудовищная, варварская культура, в которой чуть ли не весь народ по статусу – штрафбат.

К счастью, не самая периферийная тенденция глобального бизнеса сегодня – возрастание его приверженности человеколюбивым манерам и принципам. И социальные ориентации государственных политик ведущих стран не сломали никакие неоконсервативные и милитаристские веяния – четыре пятых их бюджетов по-прежнему направляется на здравоохранение, просвещение, развитие. К еще большему счастью – эти же мотивы (развитие человеческого капитала), по крайней мере на словах, перестали быть в загоне и в российском бытии. Перемелется – мука будет?

Закон Гармонии

24 года тюремного заключения недавно получил Джеффри Скиллинг, бывший глава «Энрона». Его экономические преступления обернулись банкротством компании, лишением работы 6 тыс. человек, 60-миллиардными потерями для акционеров. Волна репутационных последствий стерла с лица земли одну из звезд большого консалтинга, десятки других, малоизвестных фирм и потрепала нервы высоким, но гарантированно безнаказанным соучастникам ныне осужденного.

Другой блок последствий для бизнеса, отчасти завуалированный атаками 11 сентября и развернувшийся под флагом антитеррора, реже связывается с крахом «Энрона». Это ужесточение требований глобальных стандартов капитализации, регулирования и ведения собственности. Опираясь на инфраструктуру ВТО и сеть саморегулируемых сообществ, эти стандарты олицетворяют собой бинарный принцип – добровольности и ненавязчивой обязательности. Формально за его нарушение уголовное преследование не предусмотрено. Но эффект репутации бизнеса, по своей доброй воле принимающего на себя обязательства соблюдения определенных правил деловой игры и через процедуры сертификации подтверждающего этот факт, превышает вклад всех иных источников в современную конкурентоспособность. Более миллиона фирм мира сегодня добровольно связали себя приверженностью данной системе. Объем их затрат на эти цели превышает 600 млрд долларов, практически приближаясь к объему мирового рынка энергоносителей!