Сергей ГОРОДНИКОВ - РАСОВЫЕ ОСНОВАНИЯ ПРОМЫШЛЕННОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ
Чтобы понять, почему такая политика самодержавной власти становилась неизбежной, надо в полной мере оценить следующий факт. В ХII веке Русь в политическом и культурном развитии не только не уступала соседней Польше, а даже превосходила её. Однако первый польский университет, университет в Кракове, был основан в 1369 году, тогда как первый русский университет был создан в Москве лишь в 1755 году! Поэтому Польша подарила миру великого учёного Коперника в ХV веке, тогда как Россия сподобилась на такое в лице Ломоносова только в ХVIII веке.
С появлением университета только и возникают условия для естественнонаучного познания мира и схоластической рационализации религиозно-монотеистического мировоззрения, без которой его нельзя использовать для развития народной культуры и народных политических отношений конкретной страны. Университет есть основа основ воспитания аналитической и политической культуры мышления правящей прослойки управленческого сословия, общей культуры социального поведения имущественного класса. Пусть не непосредственно, а опосредованным образом, через университетские международные связи с другими, оказавшимися более развитыми странами и народами, но идёт устойчивое влияние передового рационализма, как на правящую прослойку, так и на религиозную практику, а через неё и на народные массы. На такой основе только и удавалось обеспечивать условия для диалектического противоборства монотеизма и северного расового язычества, то есть использовать монотеистическое мировоззрение для цивилизационного развития в Западной и Центральной Европе.
Сначала хищное в своей сути татаро-монгольское иго надрывало материальные силы русских земель, что мешало созданию на Руси университетских центров. Затем, с падением Константинополя, своего мировоззренческого центра, где находились православные университеты, православная церковь потеряла традицию схоластической теологии. Поэтому уже в предшествующее Великой Смуте столетие, сбросившее иго московское государство оказалось в истинно трагическом положении. Создалась культурная, духовная, политическая атмосфера, в которой быстрое накопление в ХVI веке русскими купцами материального богатства, общий хозяйственный и духовный подъём Москвы не вылились в развитие науки, техники, военного искусства, в становление передовых форм государственного управления. И что немаловажно, не происходило преобразования боярства в опирающуюся на дворянство аристократию.
Попытки Ивана Грозного провести радикальное усовершенствование государства, оставаясь на позициях мировоззрения ортодоксального православия, провалились. Средневековое православие вследствие татаро-монгольского ига осталось южным мировоззрением, философски не приспособившимся к климатическим условиям жизни, к расовым особенностям русского мировосприятия. Яростно отстаивая мифологию и догматы мировоззрения, православная церковь при поддержке боярства не желала и не могла участвовать в создании необходимых стране школ и университетов.
Был период, когда Иван Грозный в своей отчаянной попытке осуществить глубинные реформы политической системы страны совершенно определённо опирался в борьбе с боярством на богатое московское купечество. Его политический курс чрезвычайно укрепил позиции купечества Москвы, делал купечество основным политическим противником боярства, стремящегося сохранить свои права на средневековый феодальный произвол. Однако возможность рациональной Реформации ортодоксального Православия в интересах третьего городского сословия, которая подспудно вызревала со времени новгородско-московской ереси, – эта возможность Реформации Православия была упущена и опять же из-за отсутствия университетов, теологических школ, которые бы создали предпосылки этому в теологических спорах и трактатах, во взглядах получающих рациональное образование бояр и дворян.
Политическое значение православного мировосприятия, как мировосприятия народа, возрастало в стране после Великой Смуты всю первую половину ХVII века. В конечном итоге его влияние стало таким, что при Алексее Михайловиче, втором царе династии Романовых, церковь посчитала возможным бороться за подчинение государственной политики своим взглядам на её задачи. Государственная практическая политика оказывалась в известном смысле заложницей религиозных догм и предпочтений. То, что патриарх Никон de facto объявил о начале борьбы церкви за государственную власть, с целью придать ей откровенно теократический характер, было лишь отражением абсолютного господства православного миросозерцания в стране без какого-либо идеологического и рационального противодействия ему. Нетерпимость к здравомыслию и косность воцарялись гнетущие. Опирающиеся на православие силы всячески стремились помешать культурному, интеллектуальному и даже военно-техническому, то есть жизненно важному для государства, обмену с переживавшей культурный и материальный подъём протестантской Западной Европой. Если этими силами и делались уступки заимствованным у других европейских государств реформам в военной области, то не сразу, несвоевременно, постепенно, опасливо, тем самым сводя многие из них на нет.
Православное сознание народа во второй половине XVII века злокачественной опухолью поразило государственный организм, обрекая государство в лучшем случае на хроническую и прогрессирующую отсталость от соседней Европы, а в худшем – на гибель. Потому что внешняя политика строилась не на передовом военном умении, не на использовании передовой техники и умной дипломатии, а на привлечении к её поддержке народные массы, которые нищали от чрезмерных налогов и во множестве гибли для достижения незначительных военных и внешнеполитических успехов.
Православие в его одиозно враждебном рационализму виде во второй половине семнадцатого века заводило государство в совершенный моральный и политический тупик, привело к деморализации правящего класса, к разложению нравственных основ в широких слоях народа, подталкивало к восприятию мира, как приближающегося к Концу Света. Происходило вырождение остатков наследия духа древних русичей, потомки которых в буквальном смысле слова были приведены в состояние быдла, которому на каждом шагу нужен был думающий за него поводырь с плетью.
Именно этот антирационализм делал Россию нищей, косной, а народ рабски покорным и неуверенным в себе, интеллектуально неразвитым и недостаточно предприимчивым для дальнейшей борьбы за выживание. Народное умозрение показывало неспособность подняться до развития в стране буржуазных и капиталистических отношений, и эта неспособность к буржуазно-капиталистическим отношениям пронизывает всю историю допетровского времени и не изжита до сих пор. Русские купцы не только не в силах были соперничать с английскими, ганзейскими или армянскими купцами по предприимчивости и грамотности ведения торговых дел, но даже не в силах были на корпоративное поведение, корпоративную взаимопомощь и взаимовыручку, постоянно просили заступничества и помощи у чиновников государства, попадая к ним в полную зависимость.
