Сергей ГОРОДНИКОВ - ОТ ПАТРИОТИЗМА К НАЦИОНАЛИЗМУ
Подтверждение тому, что коммунизм и исламский фундаментализм (или исламизм) выполняли одну задачу, можно обнаружить в частности в поразительном сходстве процессов зарождения и развития контрреволюционных социал-феодальных идеологий и движений в России и в Иране, а также в политических судьбах их главных вождей.
Хомейни, как и Ленин в своё время, начинал политическую карьеру, выступив с решительным отрицанием монархии и с призывами к социальной справедливости как раз с той политической позиции, которая глубоко понятна народным массам, вытесняемым из села в город, где они, традиционно воспитанные на монотеистической этике крестьянского труда и общинной морали, оказываются в растерянности перед буржуазно-капиталистическим характером общественных отношений, не в состоянии понять и принять буржуазный рационализм и коммерческий индивидуализм. И на этом совпадения не заканчиваются. К примеру, яростная теоретическая борьба Хомейни против попыток “привести в соответствие со временем” шиитскую догматику чрезвычайно напоминает борьбу Ленина против любого рода реформизма марксистской догматики. Была в политической судьбе исламизма и самого Хомейни и собственная “революция 1905 года”, была и иммиграция главного идеолога после её поражения, было и возвращение “на Финляндский вокзал” в канун “великой победы революции”. Да и высказывания, вроде: "Все правительства мира должны знать, что ислам непобедим. Ислам и Коран завоюют мир. Подлинная религия должна быть божественной религией. Ислам и есть божественная религия, и потому он должен быть распространён по всему миру”, - такие высказывания по политическому существу дела повторяют, - правда, на значительно меньшей интеллектуальной основе, - те, что произносились вождём всемирной пролетарской революции шестью десятилетиями ранее.
Это само по себе говорит о существовании определённых закономерностей в генезисе идейной и политической борьбы за контрреволюционный социал-феодализм, делающих не принципиальными различия между коммунизмом и исламским фундаментализмом. И коммунизм, и исламизм на практике оказывались и оказываются лишь идеологическими средствами в достижении и обеспечении определённых исторически обусловленных этапов политического развития конкретных государств и обществ.
Не вдаваясь в дальнейшее рассмотрение подобных аналогий, всё же возможно сделать важный практический вывод: историческое развитие иранского исламизма в принципиальном плане будет мало чем отличаться от генезиса коммунизма в судьбе России. Поэтому представлять исламский режим как “беспрецедентное и поистине эпохальное явление”, что с восторгом подчёркивается в статьях В.Пруссакова и других авторов в вышеуказанном сборнике, по крайней мере, неверно.
II.
В.Пуссаков и С.Антоненко утверждают, что в Иране победила Традиция, потому что, де, вера вернулась в народное сознание в качестве альтернативы материалистической технологии управления обществами в современном мире, прежде всего на Западе. С этим можно очень и очень не согласиться.
Когда речь заходит о Традиции, следует разобраться с терминами. Перво-наперво, что подразумевать под Традицией? В Иране победила Традиция феодальных по существу вопроса обществ, - вряд ли против этого найдутся серьёзные аргументы. Но ведь была ещё и более древняя Традиция общественной организации, а именно Традиция практически всех рабовладельческих цивилизаций, Традиция дофеодальная. Её отличительной особенностью от феодальной было то, что Боги по отдельности и в совокупности не были неким сотворившим мир Абсолютом, неподвижным и вечным. Наоборот, от них веяло оккультным, но вполне явным материализмом. Они возникали из некоего бывшего первопричиной всего Хаоса в качестве борющихся, а потому уже диалектически развивающихся субъектов влияния на физический мир, влияя на него посредством противоборства, в котором каждый занимал ту или иную позицию в зависимости от собственного отношения к сиюминутному миру в каждый данный момент мирового бытия. И Волю свою они передавали, - когда этого желали, - в эзотерических знаниях, которые позволяли узнавать особому сословию людей, наделённых особыми качествами - а именно жреческому сословию.
Существование эзотерических знаний и особого сословия жрецов, познающих и добывающих эти знания, само по себе подразумевает существование и разработку технологий использования этих знаний для воздействия не только на отдельных людей, но и, главным образом, на человеческие общества. Но если это так, то не являются ли нынешние политические способы управления обществами и отдельными людьми в странах Запада, и главным образом в США, - не являются ли они отражением исторической потребности современной цивилизации в диалектическом возрождении той, самой древней Традиции человеческих цивилизаций, осуществляемом через отрицание Традиции феодальной, монотеистической, которая, в общем-то, уничтожила жреческое сословие и жреческое эзотерическое знание, в том числе и знание управления людьми и обществами.
Феодальная монотеистическая Традиция уничтожила не только эзотерические знания, но и культуру добывания таких знаний посредством познавания реальностей мира, посредством изучения его, что было необходимо, чтобы двигаться к познанию сущности богов, сущности борющихся сил, воздействующих на развитие вселенского бытия. Монотеизм, отрицая самостоятельную реальность миропорядка, сделал познание ненужным, довёл эзотеризм до стагнации и деградации, стал отрицанием прежней Традиции и постепенно создал свою собственную, воинственно антирациональную, антипознавательскую Традицию, удобную для ленивого ума и для витийствующей глупости, доведя всю глубину жреческого эзотеризма древних цивилизаций до примитивной механистической теологии и веры. Именно эта Традиция и победила в Иране посредством исламской контрреволюции. Именно по такой Традиции тоскуют наши патриоты и, сами того не сознавая, коммунисты и посткоммунисты. Последние потому, что их идеологи умудрились возрождавшуюся в прошлом веке политэкономию и социологию, то есть эзотерику познания объективных законов общественных отношений и общественного развития, действующих при становлении промышленной цивилизации, превратить в около научную догматику, используя для этого феодальную Традицию, опираясь на неё, прямо наследуя ей.
Надо ясно отдавать себе отчёт в том, что современная цивилизация есть в первую очередь и главным образом цивилизация промышленная. И зародилась она, развилась как таковая в Средней Полосе Европы. Ни одна великая цивилизация Востока, ни одна цивилизация Юга, азиатская или античная, то есть ни одна цивилизация прошлого нигде и никогда даже близко не подошла к промышленному производству, к той политической проблематике обеспечения непрерывной социологизации общественного сознания, без которой развитие промышленного производства немыслимо! Поэтому обвинения европейского сознания в европоцентризме и европейском империализме, которые в том или ином виде разбросаны по страницам обсуждаемой книжки, отражают совершенное непонимание именно этого факта.
