В. Автономов - Истоки. Качественные сдвиги в экономической реальности и экономической науке

Оценки потребителя управляют экономической системой у Менгера, если последствия заблуждений и прочих осложнений не существуют, игнорируются или компенсируют друг друга. В случае преобладания цен, которые «правильно» отражают лежащую в их основе реальность – «правильную» оценку благ потребителями, – т. е. «экономических цен», распределение ресурсов будет отражать (правильные) желания потребителей, играющие в экономике верховную роль. Менгер, похоже, предполагал, что рынки стремятся к экономическим ценам, но однозначно писал, что по большей части нельзя считать, что такие цены уже установились[205]. Его понимание предпринимательских ошибок и других заблуждений служило для того, чтобы отделить экономику реального мира от управляемой потребителем «экономической» модели.

Почти то же самое можно сказать о Джевонсе, которого, как и Менгера, одни считали крайним либералом, сторонником laissezfaire, а другие – приверженцем государственного вмешательства. Хотя в теоретическом анализе Джевонса говорится о равновесном обмене и предполагаемой совершенной информации, он четко писал, что на практике сделки заключаются близорукими, плохо информированными, нетерпеливыми или просто капризными потребителями. Его решительные высказывания в пользу политики laissez-faire в «Теории политической экономии» основаны на предпосылках о наличии у потребителей совершенной информации и рациональности, но таких потребителей нельзя считать репрезентативными для «экономической теории Джевонса» как таковой.

Одно предварительное заключение, которое можно сделать из приведенного здесь сравнения Джевонса и Менгера, вытекает из их разного понимания так называемого движения по направлению к равновесию. И Менгер, и Джевонс считают потребителей близорукими и нетерпеливыми. Но Менгер полагает, что потребители активно стремятся улучшить свой процесс принятия решений, в то время как, по мнению Джевонса, они не способны достичь такого улучшения без образования.

Ф. В. Комим

Джевонс и Менгер: регомогенизация? Жаффе двадцать лет спустя

Комментарий к статье С. Дж. Пирт

Перевод сделан по: Comim F. V. Jevons and Menger Re-Homogenized? Jaf é after 20 years: A Comment on Peart // The American Journal of Economics and So ciology. 1998. Vol. 57. No. 3. Р. 341–344.

В своей работе о регомогенизации Джевонса и Менгера Сандра Дж. Пирт с глубоким пониманием погружается в историю маржиналистской теории. Эта статья должна быть внимательно прочитана и признана самостоятельным аргументом в дебатах о маржиналистском движении. Вначале ее можно понять как попытку произвести переоценку тезиса Жаффе о дегомогенизации Вальраса, Менгера и Джевонса исходя из более тщательного изучения природы экономического человека у Джевонса. В пользу этой интерпретации говорит то, что новизна статьи заключается в том особом значении, которое в ней придается общим чертам теорий Джевонса и Менгера, не получившим должного отражения в работе Жаффе. Однако на самом деле Пирт поднимает вопрос, с аналитической точки зрения отличающийся от темы работы Жаффе, а именно проблему разрыва между теорией и практикой в истории маржиналистского анализа. Обсуждая значение этой статьи, необходимо иметь в виду, что все три тезиса, предложенные историками для оценки истоков маржинализма (гомогенизация, дегомогенизация, регомогенизация), были сформулированы с разными целями.

Тезис о гомогенизации как таковой не был постулирован, но представляет традиционное мнение. Коутс пишет об этом: «Объединенные достижения Джевонса, Менгера и Вальраса в начале 1870-х гг. действительно представляли собой существенный интеллектуальный прорыв в развитии экономического анализа и могут рассматриваться как революционные с точки зрения выводов, если не с точки зрения новизны или скорости распространения»[206]. Этот тезис применялся либо для того, чтобы выразить концепцию экономической науки как знания, вооруженного инструментами[207], либо для того, чтобы провести историографическое разграничение между классической и неоклассической теориями[208], либо для того, чтобы выделить предмет и метод экономической науки, выросшей из трудов Джевонса, Вальраса и Менгера[209]. Общей чертой трех различных версий тезиса о гомогенизации было признание явной прерывности в экономической мысли, связанной с принятием маржиналистского анализа как аналитического метода. Подход, под разуме ваю щий гомогенизацию Вальраса, Джевонса и Менгера, часто также подразумевает, что Менгер стоит особняком в этом триумвирате. К примеру, только игнорируя вклад Менгера, Мировски может утверждать, что «самым серьезным качественным изменением, внесенным “маржиналистской революцией”, было успешное проникновение математического дискурса в экономическую теорию»[210]. Выделение общих черт у этих трех авторов осуществлялось для того, чтобы решить некоторые из перечисленных выше задач.

Говоря о дегомогенизации маржиналистской теории, Жаффе не только предлагает исследовать различия между трудами Менгера, Джевонса и Вальраса, но и призывает изменить цель историографического исследования так, чтобы должным образом охарактеризовать индивидуальный вклад каждого автора[211]. Вследствие такого изменения цели – изменения, позволяющего уделить больше внимания теоретическим структурам и влияниям, чем аналитическим инструментам, – Жаффе утверждает, что различия между теориями Менгера, Джевонса и Вальраса важнее, чем то, что их объединяет. О некоторых из этих различий Жаффе уже писал раньше в статье, в которой, вслед за Шумпетером, утверждал, что использование Вальрасом предельного анализа как части модели конкурентного рынка отмежевывает его от двух других «революционеров»[212]. Поскольку до этого историки уже и так рассматривали Менгера отдельно от Вальраса и Джевонса, в статье 1976 г. Жаффе попытался окончательно сформулировать новую историографическую задачу и привлечь внимание к различиям между Джевонсом и Вальрасом. Его исследования привели к выводу о том, что «не только подход Джевонса разительно отличался от подхода Вальраса, но и отправная точка его анализа была иной»[213], – справедливое утверждение в пределах (но только в этих пределах) заданного Жаффе контекста. Принимая это во внимание, аргументы Пирт в пользу регомогенизации нужно понимать не только как общие рамки для оценки вклада Джевонса в маржиналистскую теорию, но также как постановку новой историографической проблемы. С этой точки зрения разногласия между Жаффе и Пирт относительно соотношения теорий Менгера и Джевонса не имеют первостепенного значения. Когда Пирт рассматривает авторов через призму расхождений между теорией и практикой, она исследует иной тезис, в некоторых аспектах несопоставимый с другими утверждениями, основанными на других аналитических задачах. Те аспекты, которые выделяет Пирт, сравнивая Менгера и Джевонса, не совсем совпадают с теми, о которых пишет Жаффе. Жаффе анализирует расхождения между Менгером и Джевонсом по следующим пунктам: подход к структуре потребностей с точки зрения оценки, равновесие, гедонистическая психология, использование математики, понятие причинной связи. Пирт же исследует их сходства в вопросах потребительского поведения, подхода к сложным случаям, разделения теории и практики.

Таким образом, характеристика, которую Пирт дает Менгеру и Джевонсу, напрямую не пересекается с характеристикой, которую дает им Жаффе, и не противоречит ей. К примеру, те аспекты потребительского поведения, которые она подчеркивает, относятся не к общей утилитаристской схеме Джевонса, но к таким проблемам, как близорукость оценки людьми будущих потребностей при принятии межвременных решений, а также неверные экономические решения, принимаемые «необразованными трудящимися классами». Пока все хорошо. Однако из-за того, что она выдвигает новую историографическую проблему, сопоставление «экономических цен» и «цен реального мира» у Менгера и сопоставление «теоретически совершенных рынков» и «рынков на практике» у Джевонса приобретают значение, которое нельзя оценить с точки зрения, принятой Жаффе. В результате Пирт при помощи этого сравнения иллюстрирует тезис о том, что взгляды Джевонса на человеческое поведение были сложнее, чем принято считать, и что некоторые сходные черты теорий Менгера и Джевонса остаются неисследованными, когда историография маржиналистской теории концентрируется на других аналитических задачах. Большее значение, однако, имеет затронутая Пирт тема разделения теории и практики в экономической истории. В более ранних работах Пирт сравнивала Джевонсову идею о том, что средние величины не являются релевантными для объяснения экономических явлений, и то различие, которое Джон Стюарт Милль проводил между теорией и практикой[214]. В то время как метод Милля подчеркивал значение противоречащих теории фактов и конкретных наблюдений для устранения несоответствий между теоретическими результатами и конкретными аспектами реальности, Джевонс признавал маловажными все те элементы, которые не способствовали установлению закономерностей и паттернов. Пирт объясняет это расхождение отчасти различными предпосылками двух авторов относительно возможности определить четкие законы человеческого поведения, а отчасти разными мнениями о необходимости соотносить теоретические аргументы с конкретными явлениями. В этой статье Пирт, приводя доводы в пользу регомогенизации Менгера и Джевонса, рассматривает позицию Джевонса относительно расхождений между теорией и практикой во многом в соответствии с работой Уайта[215]. С этой точки зрения статья Пирт скорее является не пересмотром тезиса Жаффе, а возвращением к ее давнему интересу к проблеме разрыва между теорией и практикой в истории экономической науки, который в этой работе выражается через самостоятельный тезис о регомогенизации.