Виктор Геращенко - Нет дефолту! Работа над ошибками
В. ГЕРАЩЕНКО: Вы знаете, я считаю, что там довольно мудрое, знающее руководство Центрального банка во главе с Марченко, они в какой-то степени очень тесно кооперировались с немецкими экономистами из ФРГ, а не просто с Международным валютным фондом, который пока немножко слишком, на мой взгляд, персонально разноперая птица, и, в общем-то, представляет больше интересы, я бы сказал, США, поскольку кто платит, тот и заказывает музыку. И нам, я считаю, есть чему поучиться у Казахстана. Например, те предложения, которые идут постоянно от Назарбаева о развитии Межгосударственного банка, который давно создан, но который влачит не очень активное существование… хотя есть проекты, которые можно было бы финансировать в интересах нескольких стран сразу: то же самое железнодорожное сообщение, те же самые вагоны, которых скоро будет катастрофически не хватать, и т. д. Но в данном случае мы опять почему-то проявляем какую-то непоследовательность, соглашаясь с предложениями казахов, и мало что делая при том профиците, который у нас есть в стране и в бюджете.
А. ВЕНЕДИКТОВ: То есть вы считаете, что если экономическая интеграция пройдет между несколькими странами достаточно бурно, включая Казахстан, Белоруссию, наверное, и Украину, — то возникнет необходимость в новой отдельной валюте. Я вас правильно понял?
В. ГЕРАЩЕНКО: Со временем — да. Хотя не надо забывать, что общий рынок был как бы подписан соглашениями 56-го года, к наличной валюте, хотя они к безналичной пришли 4 или 5 лет назад, — к наличной они пришли только два года назад, и она принесла столько треволнений во все эти страны.
А. ВЕНЕДИКТОВ: То есть это очень длинный путь.
В. ГЕРАЩЕНКО: Длинный и непростой, естественно.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Но по нему придется идти.
В. ГЕРАЩЕНКО: Думаю, да.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Еще был вопрос от слушателей: «Рубль может стать СКВ, конвертируемой валютой для международных расчетов?»
В. ГЕРАЩЕНКО: Ну, во-первых, он уже, я бы сказал, конвертируемая валюта. Он не применяется пока в расчетах, хотя, может быть, можно было бы на этом настаивать. Но давайте начнем с простого: почему наши европейские партнеры не настаивают на том, чтобы расчеты осуществлялись в основном в евро?
А. ВЕНЕДИКТОВ: Они не настаивают?
В. ГЕРАЩЕНКО: Не настаивают. И за энергоносители традиционно цены в долларах, и платят в долларах, и это всех устраивает, — и это было и в те времена, когда не было евровалюты. И немцы нам платили доллары, и французы платили доллары, хотя, покупая товары у них, мы платили зачастую их национальной валютой. Поэтому, понимаете, вопрос не в том, что тем, что мы сделаем российский рубль платежным средством между торговыми партнерами, мы как-то значительно укрепим рубль, или положение его, или положение страны, — я уж извиняюсь, когда Владимиру Владимировичу подсовывают идею по поводу полной конвертируемости, что в скором времени наши люди, выезжающие за границу, не будут бегать по обменникам — хотя что тут бегать, они на каждом шагу, и будут ехать с рублями, и там менять; ну, если нам хочется, чтобы они вместо того, чтобы в Лондоне по музеям ходить, бегали и искали, кто у них купит рубль, — давайте этого добиваться. Но вообще-то надо ездить или с кредитными карточками, или с дорожными чеками.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Как вам кажется, в России рынок кредитных карточек уже выбрал свой потолок?
В. ГЕРАЩЕНКО: Я думаю, что нет. И я думаю, что обращение к «ритейловскому», частному рынку таких воротил банковского мира, как «Сити-банк», который активно последние два года развивает этот бизнес — дает и кредиты, и карточки, в том числе и молодым людям с определенным доходом, — говорит о том, что они просчитывают именно громадную потенцию существующего рынка. Конечно, они идут, и могут идти на определенный риск, поскольку «Сити-банк» — это крупнейший банк мира, у него ежемесячная прибыль полтора миллиарда долларов.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Ежемесячная?
В. ГЕРАЩЕНКО: Ежемесячная. Поэтому он может идти на определенные риски, начиная те или иные операции. Я не говорю о том, что этот рынок рискованный, но это банк, который активно играет на российский рынок, хотя 10 лет он сидел с очень низким профилем.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Я обратил внимание, — по крайней мере, в Москве появилась масса рекламы, — приходят иностранные банки. «Сосьете Женераль» — сейчас появилась реклама, «Райффайзен» сидит давно, — вообще, как вы считаете, приход иностранных банков для населения России — это плюс для банковской системы, такой еще не окрепшей, на подгибающихся ножках все-таки… или это… они сожрут? Знаете, как в иностранных фильмах, что любит очень М. Швыдкой обсуждать, — сожрут, вытеснят, захватят кинотеатры, захватят банки тоже. Ну, кто пойдет в банк Н., когда есть, условно говоря, «Сити-Банк»?
В. ГЕРАЩЕНКО: Во-первых, все эти банки есть не во всяком городе все-таки.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, в Москве есть.
В. ГЕРАЩЕНКО: Во-вторых, мы довольно быстро учимся. Я не к тому, что хвалю своих коллег в банковском бизнесе, в любом бизнесе мы довольно быстро учимся. И, конечно, надо же исходить из того, что «Сити-банк» был здесь зарегистрирован в 90-м — 91-м году, и он же 10 лет держал очень низкий профиль. «Сосьете Женераль» тоже здесь давно.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Да?
В. ГЕРАЩЕНКО: Он тоже здесь 10–12 лет, и были представители, мы активно работали и с Внешторгбанком СССР, и потом с банками здесь, тут проблемы того же кризиса 98 года, и т. д. Поэтому они не то что пришли, они здесь были. Но они сейчас стали готовы к тому, чтобы работать с населением, работать с мелким и средним бизнесом, и я думаю, даже участвовать в крупных проектах. И я думаю, что вот этот страх, который существует перед иностранным банковским сектором, немножко надуман. Конечно, как я уже сказал, «Сити», с таким портфелем, с таким размером баланса, с такой ежемесячной прибылью, может более открыто идти на рисковую операцию, чем, скажем, наш банк со сравнительно небольшим капиталом и небольшим объемом. Но зачастую мы, скажем, своего клиента можем знать лучше. Вот я когда работал в Международном московском банке, к нам шли только с чистым бизнесом, понимая, что мы никогда не пойдем на бизнес, который идет по краю, или по грани.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Еще банк завалить, да?
В. ГЕРАЩЕНКО: Не то что банк завалить, а мы просто не пойдем на определенные возможные нарушения законов нашими клиентами. Но когда требовался большой кредит и нормальный бизнес, шли к нам. Так и здесь примерно: будут работать с той клиентурой, которая для них прозрачна, ясна и чиста. А наш банк будет работать и с клиентом, который ходит еще и в рубашке без галстука, и нет у него рубашки с бабочкой.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Понятно. Вернемся к вашей будущей депутатской деятельности: какая, с вашей точки зрения, с точки зрения бизнеса и с точки зрения рядового вкладчика, в банковском законодательстве главная дыра, которая бьет по интересам потребителя? Не банка, а именно меня, моего предприятия, «Эхо Москвы», который идет в банк? Что законодательно, вы предполагаете, надо в первую очередь сделать, — потому что это массовое хулиганство? Дыра как хулиганство?
В. ГЕРАЩЕНКО: Я бы не решился так говорить.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Я не про банки, я — про законодательство.
В. ГЕРАЩЕНКО: Да. Я в последние годы не работал в коммерческом банке и не мог бы сказать, что меня кусает. Есть определенные проблемы, связанные, например, с залогами, — вот мне дали в обеспечение залог, а для того, чтобы его превратить в обеспечение по кредиту, если клиент не платит, здесь много проблем.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Та же ипотека, кстати.
В. ГЕРАЩЕНКО: Да, та же самая ипотека, та же самая проблема, что население, размещая вклады на два года, может в любой день, по существу, отозвать у тебя деньги, — что неправильно, потому что как ты можешь строить свою работу? Здесь нужны изменения в гражданском законодательстве, в гражданском кодексе. То есть много, знаете, таких небольших вещей, которые как бы вроде… ты вроде бы и в костюме, а нитки гнилые… рукав или пуговица… или без воротника окажешься. То есть вроде бы все есть, а сделано не добротно, — я бы так сказал.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Почему во многих европейских странах, и странах «Восьмерки», прежде всего…
В. ГЕРАЩЕНКО: «Семерки» или «Восьмерки»?
А. ВЕНЕДИКТОВ: «Семерки», вы правы, — поймал… — люди идут на то, чтобы жить в кредит: дом, машина, обучение, лечение — кредит. В долг…
В. ГЕРАЩЕНКО: А это нормальная вещь. Это то, на что вынуждены идти государство и экономика государства для того, чтобы продавать тот массовый продукт, который нынешнее производство готово произвести и который население не может купить без кредита. То есть жизнь взаймы — это нормальное явление. Тут страшно, когда происходит какой-то обвал в экономике — когда читаешь в иностранных газетах: «Я менеджер в большом универсальном магазине, мой стаж 25 лет, мне 50 лет, у меня двое детей учатся, и вдруг сокращается бизнес, наша компания вылетает из бизнеса, идет объединение, я оказываюсь без работы, а у меня кредит на дом, на машину, я плачу за обучение детей», — вот это страшно. Отсюда возникает вопрос об определенных социальных гарантиях.
