Юрин Ларин - Частный капитал в СССР
Петрица в настоящее время уже расстрелян. Между прочим, на суде выяснилось, что они приступили к работе, имея только помещение в одну комнату и штамп с наименованием своей фирмы, а под ним очень длинный список товаров, которые они будто бы заготовляют и производят на собственных предприятиях и заводах. Госбанк, очевидно, не устоял против такой представительной видимости.
Вывод, который из всех этих примеров надо сделать, заключается в том, что кредитование частных предприятий, поскольку оно необходимо (а в ряде случаев оно пока еще необходимо, хотя гораздо меньше практиковавшегося), нужно сосредоточить в Обществах взаимного кредита, т.е. в частных кредитных учреждениях, которые фактом кредитования штемпель государства (Госбанка) частной фирме не ставят, не вызывают специального доверия к этим капиталистическим предпринимателям. При этом самые общества взаимного кредита (ОВК) надо твердо подчинить нашим указаниям, чтобы сделать из них орудие кредитного регулирования частного капитала государством. Для этого также нужно все кредитование частного капитала сосредоточить только в ОВК, запретив одновременное кредитование одной фирмы в разных банках.
Между тем в 1926 г. общества взаимного кредита представляли собой собственную кредитную сеть частного капитала, которая росла довольно быстро и деятельность которой почти не регулировалась государством, хотя изрядную часть своих средств они получали от государства. На 1 сентября 1926 г. по сравнению с 1 октября 1924 г. число обществ взаимного кредита с 86 увеличилось до 280 - более чем в три раза. Количество их членов возросло с 20 000 человек до 87 200 членов - более чем вчетверо. А сводный баланс возрос с 14 млн. руб. до 99 млн. руб., т.е. в семь раз за два года (все данные по докладу комиссии НК РКИ). Выше указано, что в том числе там находится 31 млн. руб. государственных и кооперативных средств для коммерческого кредитования частного капитала. Вполне возможно, чтобы был введен представитель Госбанка в их правления, который контролировал бы, что деньги идут не на заготовку частниками кожи или масличных семян, которую мы считаем вредной, и не на такого рода виды частной торговли и промышленности, какие признаются государством нежелательными, и, наконец, не на дальнейшее усиление крупных оптовиков [2], а, наоборот, чтобы они использовались только на те отрасли частного предпринимательства, какие мы считаем сейчас допустимыми, например на такую частную промышленность, которая производит изделия из сырья, имеющегося у нас в избытке, но такие изделия, каких у нас не хватает, и т.п. Таким образом, те суммы, которые мы сейчас вкладываем в работу частного капитала в форме денежного кредита, будут в наших руках не просто стихийным анархическим финансированием частного капитала в значительной мере на что ему угодно, а будут средством, при помощи которого мы сможем в некоторой степени держать в руках и направлять его деятельность в ту сторону, в какую целесообразно. Самые размеры кредита должны быть уменьшены до пределов сумм, какие вкладывают в кредитные учреждения сами частные лица (кроме случаев особых государственных заданий по специальным постановлениям, буде такие оказались бы необходимыми).
9. Государственные займы
Следующий путь накопления частного капитала в период нэпа – это накопление путем участия в наших государственных займах. Здесь мы имеем картину чрезвычайно интересную. На 1 октября 1926 г. вся сумма наших государственных займов составляла 417 млн. руб. (без займа хозяйственного восстановления – все данные по справке Госбанка от 23 февраля 1927 г. и старшего инспектора НК РКИ СССР т. Зангвиля от 25 февраля 1927 г.). Из них 234 млн. руб. составляют такие займы, в которых частные лица принимают участие. Остальные займы размещены целиком исключительно среди государственных органов, например в них помещаются резервные фонды госпромышленности и т.д. Из тех 234 млн. руб., который могут приобретать и частные лица, они на 1 октября 1926 г. имели на 126 млн. руб. номинально, а по выпускному курсу это составляло 115 млн. руб. (остальное из этих займов размещено среди госорганов). Но это не значит, что от частных лиц в порядке государственных займов мы действительно получили 115 млн. руб. Часть билетов займа заложена в Госбанке, причем Госбанк тем, которые закладывали, выдавал около 70 %. Скажем, облигация займа (билет) стоит 5 руб., Госбанк при залоге выдает 3 руб. 50 коп., значит, сам владелец затратил на это дело только полтора рубля. Таких ссуд частным лицам выдано более 35 млн. руб., а своих средств они вложили около 77 млн. руб. Но из этих 77 млн. руб. часть вложена мелкими держателями, а именно 45 млн. руб., н они получили ссуд всего около 7 млн. руб. Это главным образом служащие, рабочие, лица свободных профессий, ремесленники и т.п., приобретающие билеты займов не для спекуляции, а как способ помещения своих сбережений. При отсутствии займов они помещают свои сбережения в сберегательные кассы, где получают 8 % в год с освобождением от налогов. (На 1 октября 1926 г. на "нетрудовые элементы" и "прочих" вместе приходилось только 14,5 % суммы вкладов.) Ha l марта 1927 г. вклады в сберегательные кассы составляли уже 134 млн. руб. ("Финансы и народное хозяйство'' от 21 апреля 1927 г., с. 3), и с тех пор ежемесячно прибавляется около 5-10 млн. руб. перевеса вкладов над обратным получением. Таким образом сберегательные кассы дают государству более значительный приток реальных средств, чем государственные займы. Притом вклады в сберегательные кассы не вызывают со стороны государства таких больших расходов, как займы. Накопляющийся невостребуемый остаток наличных денег в сберегательных кассах обычно заменяется государственными обязательствами, а средства сберегательных касс передаются Госбанку. Госбанк пускает их в оборот на финансирование промышленности и других отраслей государственного хозяйства. Из получаемой прибыли он выплачивает сберегательным кассам их 8 % годовых для вкладчиков. Следовательно, развитие вкладов в сберегательные кассы имеет для государства то же значение, как и выпуск государственных займов, только при более выгодных условиях, без всяких "залогов" и т.п.
Но государственные займы выпускались в расчете не на мелкого трудового держателя, а в надежде привлечь таким образом частный капитал и таким путем получить возможность использовать его для полезных государственных целей, поэтому и доходность госзаймов была установлена столь высокой, чтобы они могли привлечь частных капиталистов. В 1925/26 г. средняя фактическая доходность билета госзаймов составила для их владельцев 36 % в год (доклад т. Зангвиля от 25 февраля 1927 г. по официальным данным). С привлечением действительного частного капитала в государственные займы (а не мелких трудовых держателей) дело обстоит, по официальным подсчетам, следующим образом.
