Александр Бузгалин - Мы пойдем другим путем! От «капитализма Юрского периода» к России будущего
В самом низу работник, которому могут заплатить, а могут и не заплатить (это зависит непосредственно от администрации) зарплату. Выше – зависимость администрации от банка. Даст или не даст банк кредит, а если даст, то на каких условиях? Администрация может воспользоваться его услугами также и для того, чтобы (обычно через подставные фирмы) в течение 2–3 месяцев, а иногда и полугода, «крутить» деньги, предназначенные для расчетов с рабочими и контрагентами, значительно увеличивая первоначальную сумму за счет краткосрочных валютных, торговых (в России банки гораздо больше связаны с торговлей, нежели с производством) и т. п. операций, в большинстве своем спекулятивных. Часть этих дополнительных средств получает предприятие, но немалая доля через банк уходит к хозяевам клана.
Еще выше – государственные органы – от мелкого чиновника в администрации региона до президента и парламента. Все они распределяют и перераспределяют различные государственные ресурсы и льготы. Добавим сюда активнейшее влияние Мингосимущества на процесс приватизации, внешнеэкономических ведомств – на условия экспортно-импортных сделок, администрации президента – на налоговые льготы, парламента – на распределение бюджета, и мы получим сложнейшую систему финансовых взаимосвязей между предприятиями, банками и различными федеральными, республиканскими и региональными государственными органами.
Не забудем и о таком канале хозяйственной власти, как личная уния. Она венчает всю эту пирамиду зависимости, спаивая воедино (как волков в стаю) элиту предприятий, банков, коммерческих структур и государственных органов. Эта личная уния тем прочнее, что подавляющее большинство клановых элит вышло из тех или иных групп прежней номенклатуры (совокупность таких черт кланово-корпоративных группировок позволяет применить для их обозначения английский термин patronage machine ).
Наконец, особую прочность этим конструкциям, собственно клановую форму, придает близость к теневым структурам. Необходимо учесть, что криминальная экономика прошлого (а до конца 80-х годов в СССР почти что весь частный бизнес был полулегальным и в силу этого тесно связанным с криминальными элементами) была одним из основных источников рождения частного бизнеса. Сегодня же частные фирмы всегда прилеплены к государственным и экс-государственным предприятиям для удобства перекачки денег корпораций в карманы их реальных хозяев. Учитывая это, следует признать, что большинство корпоративных структур хотя бы «боком» привязано к криминальной экономике. Кроме того, само по себе лоббирование в стране с неустойчивым законодательством, постоянно меняющимся составом правительства и высокой степенью коррумпированности верхов носит характер полу– или прямо незаконной деятельности (часто ее несколько неточно называют мафиозной).
В результате возникает взаимная «втянутость» всех структур в более или менее сомнительную с точки зрения права деятельность. Это не обязательно рэкет, заказные убийства, шантаж, вымогательство и взяточничество (хотя и этого в России с избытком). Это может быть «всего лишь» задержка выплаты зарплаты и ее «прокрутка» через коммерческую организацию, льготный кредит в обмен на поддержку во время избирательной кампании и другие шаги, связывающие клановые элиты круговой порукой.
В структуре собственности присутствие теневого или прямо криминального капитала тоже достаточно заметно. Так, контроль над рядом российских заводов, производящих металлы и сырье, осуществляют множество вполне благопристойных фирм, владеющих мелкими пакетами акций этих заводов. Однако при более пристальном рассмотрении оказывается, что эти фирмы – всего лишь посредники, действующие через цепочку других фирм-посредников по поручению нескольких компаний неизвестного происхождения, зарегистрированных в офшорных зонах. Эти компании проводят на удивление согласованную политику. Кроме того, если учесть, что процесс раздела акционерного капитала (например, алюминиевых заводов) сопровождался множеством убийств вовлеченных в этот процесс бизнесменов и представителей администрации заводов, предположение о криминальной природе контролирующих компаний становится весьма вероятным.
Наконец, кланово-корпоративные структуры образуют фундамент не только экономической, но и политической власти. Только связь здесь не проста. Большинство кланов поддерживает сразу несколько блоков и партий, а большинство партий опирается сразу на несколько кланов. Так возникает сложное перекрестье интересов, достаточно далекое (но не абсолютно оторванное) от идеологических и программных установок тех или иных партий.
Типы кланово-корпоративных систем
Анализируя структуру кланово-корпоративных систем, можно выделить с определенной долей условности четыре их типа.
Первый – « отраслевые » кланы. В отличие от распространенного мнения, они достаточно жестко соперничают друг с другом.
Отраслевые клановые объединения существуют как в сырьевых отраслях, так и в оборонной промышленности, агропромышленном комплексе и др. Но крупнейшие и влиятельнейшие отраслевые кланы сложились в тех отраслях, где сформировались мощные монополистические группировки (скажем, в отраслях естественной монополии – например, Газпром, РАО «ЕЭС России») или доминируют несколько крупных корпораций (как в нефтяной промышленности).
Второй тип – это региональные кланы. Они строятся, как правило, вокруг сильного регионального лидера (главы администрации региона, мэра крупного города) и «завязаны» на бюджет и регулирующие возможности региона. Одним из примеров таких образований может служить группировка капиталов и фирм вокруг московского правительства. Это своего рода «метаклан», клан кланов. Не секрет, что Москва, сосредоточив более 3/4 финансового капитала России, стала одним из самых богатых городов страны. Даже с учетом финансового кризиса 1998 года, массовых «недоплат» налогов, арендной платы и т. п., бюджет города – это гигантский капитал. Учитывая ведущееся в Москве грандиозное строительство престижных объектов (типа храма Христа Спасителя), мощную преступность и традиционно высокую концентрацию мафиозных структур, можно понять, сколь многосложно это образование. Кроме того, в Москве сосредоточены верхушки многих других кланов, что делает этот город географическим центром борьбы и взаимодействия группировок, контролирующих отечественную экономику.
Сердцевину московского регионального клана составляет Правительство Москвы во главе с влиятельным Ю.М. Лужковым. Большие бюджетные ресурсы города (составляющие почти десятую часть федерального бюджета) позволяют Лужкову обеспечивать поддержку со стороны ряда сильных банков. Правительство Москвы, в отличие от властей большинства других территорий, опирается также на владение довольно большим объемом собственности (существенно ограничив процесс приватизации недвижимой собственности, находившейся в муниципальной собственности, Москва получает значительные доходы от сдачи недвижимости в аренду и от относительно хорошо подготовленных сделок по приватизации недвижимости; аренда недвижимости является также и дополнительным рычагом контроля Правительства Москвы над мелким и средним бизнесом).
