Эдмунд Фелпс - Массовое процветание. Как низовые инновации стали источником рабочих мест, новых возможностей и изменений
Люди желают осмысленного труда в свободной ассоциации с другими, если эти ассоциации регулируют их отношения друг с другом в рамках справедливых базовых институтов. Для достижения такого положения вещей большое богатство не является необходимым. В действительности, оно, скорее всего, является положительным препятствием, в лучшем случае — бессмысленным отвлечением, возможно даже склоняющим к самодовольству и пустоте214.
Верно то, что преувеличенные оценки собственного богатства ведут к избыточному спросу на досуг и потребление и, как следствие, к снижению занятости, а также инвестиций и инноваций. Вряд ли что-то может быть хуже попытки оправдания современного капитализма как машины по накоплению богатства. Однако, несмотря на пагубные последствия богатства, оно способно резко увеличиваться в тех случаях, когда продукт или метод, над которыми работают люди, оказывается весьма прибыльной инновацией. И, как уже отмечалось ранее, шанс на необычайно большую финансовую прибыль помогает мотивировать людей заниматься проектами, которые могут оказаться крайне выгодными. Поэтому в том, что в современном капитализме возникает значительное неравенство в богатстве, нет какой-то глубинной несправедливости; именно в традиционных обществах большое неравенство богатства часто оказывается несправедливым. Кроме того, у богатства есть и положительная сторона. Нет нужды говорить, что, если благосостояние одного человека растет, а остальных — нет, он во всех отношениях сможет жить лучше. Однако если растет богатство каждого (на ту же сумму или в равной пропорции), людям будет проще преследовать собственные интересы, а также выражать свои личные устремления и ценности.
Однако многие социальные критики говорят о «несправедливости», то есть некоем внутреннем изъяне, отсутствующем в иной системе, из-за которого современная экономика, пусть даже подправленная ради экономической справедливости, например большей вовлеченности людей в экономику, оказывается «несправедливой». Можно выделить по крайней мере три общих аспекта, иллюстрирующих провал современной экономики. Какая-то другая экономика — возможно, какой-то вариант современной экономики — может предлагать большие возможности хорошей жизни или же предлагать их большему числу участников, чем современная капиталистическая экономика, либо же предлагать жизнь, которая будет лучше хорошей жизни в ее различных классических интерпретациях. И в универсуме возможных альтернативных экономик должна быть некая пока еще неизвестная звезда, которая светит ярче современной экономики. Невозможно рассмотреть все возможные возражения. Однако утверждения, будто современная экономика несправедлива независимо от того, насколько хорошо и насколько справедливо она работает, требуют рассмотрения.
Критики современного капитализма, впрочем, обычно утверждают, что современные капиталистические экономики, как, возможно, и все остальные экономики, несправедливы в сравнении с экономической системой, которую они разработали, но еще не построили. Как известно, социалисты XIX века, то есть еще до появления социалистической экономики, полагали, что она создаст большие возможности занятости и более высокую заработную плату, превзойдя возможности современных капиталистических экономик. Однако, как только социалистические экономики были построены, стало ясно, что они предлагают меньшую заработную плату и меньшую занятость, чем современные капиталистические экономики, которым удалось устоять перед натиском социализма и корпоративизма.
Корпоративисты XX века планировали создать государственную экономику, которая вполне отвечала устремлениям традиционного, в общем и целом, общества. Однако, как только корпоративистская Франция и Италия пошли в этом направлении, стало ясно, что государственная власть не породила обещанного динамизма, так что в начале 2000-х годов им не удалось сохранить высокие темпы роста производительности и низкую безработицу.
К 1970 году социальные критики на Западе стали обсуждать новый тип экономики, который позволял бы платить меньшую цену за хорошую жизнь. Предполагалось, что новая экономика создаст возможность реальной экономической стабильности. Однако экономикам континентальных стран Западной Европы, которые, как утверждалось, были защищены от нестабильности суровыми мерами по охране рабочих мест и значительным государственным сектором, имевшимся в этих странах, похвастаться было нечем: в них была низкая занятость и они страдали от значительных спадов. Им пришлось заплатить немалую цену: в них мало, а то и вовсе нет динамизма, в результате чего они отстают в развитии, имеют не самые высокие показатели занятости, которая к тому же еще и не слишком стабильна.
В истории человечества было множество экономик, которые предлагали больше стабильности и равенства, чем когда-либо удавалось предложить современной экономике. Однако наблюдения за современной историей не позволяют выявить альтернативы современной экономике, которые предлагали бы меньше неравенства и меньше нестабильности, обеспечивая при этом не менее хорошую жизнь.
В последние десятилетия современная экономика столкнулась с новой критикой: инвестиционные портфели должны быть сбалансированы; рост также должен быть сбалансированным, а не однонаправленным, как в случае интернет-бума; а глобальные дисбалансы в сбережениях и инвестициях должны быть исправлены. Такого рода критика, похоже, упускает, что гениальность хорошо работающей современной экономики в том, что в экономических решениях относительно тех направлений, в которые стране лучше всего инвестировать, она использует идеи и способность суждения людей, погруженных в саму эту экономику:
МВФ требует мандата на исправление «экономических дисбалансов» <...>, поскольку это послужит мировой стабильности. Но в чем тогда цель международного частного рынка кредита, если не в том, чтобы дать возможность стране, переживающей инвестиционный бум, брать кредиты за границей, а стране с инвестиционным спадом — кредитовать другие страны? <...> Далее — МВФ говорит о «предупреждении кризисов». Нулевая терпимость к финансовому кризису указывает на то, что МВФ утратил понимание основ хорошо работающей современной капиталистической экономики. Несколько западных стран пытались сохранить ее не потому, что сталинский Госплан не мог справиться с определением цен на основные товары, а потому что плюрализм предпринимателей и инвесторов, которые отличаются многообразием идей и опыта, — это творческий способ работы с неопределенностями, которые неразрывно связаны с созданием нового будущего215.
