Виктор Геращенко - Нет дефолту! Работа над ошибками
А. ВЕНЕДИКТОВ: Но не пора ли тогда выпускать двухтысячную купюру, пятитысячную купюру, раз уж такая инфляция, 18 %, а в следующем году 12–14? Может быть, на опережение большие купюры выпускать?
В. ГЕРАЩЕНКО: Если бы вы складывали в банки, даже под матрасом — мы бы их выпускали, но вы же складывать не будете, вы будете их менять на доллары все равно. Когда надо, мы выпустим, но сейчас самые популярные купюры — это сотни и 500 рублей. Поэтому когда будет надо, мы выпустим, но мы не говорим о том, что мы будем жить в условиях инфляции, которая будет экономически неуправляема. Я пытаюсь сказать о том, что мы будем жить в экономике, которая требует структурных реформ, а структурные реформы — это имение сложившейся системы цен. Она идет, естественно, по цепочке, удорожая ряд товаров, ведя за собой необходимость индексации пенсий, бюджетных выплат, а затем и заработных плат в реальном секторе. То есть тут такой свой не заколдованный круг, но круг, который мы все равно должны пройти, и ничего страшного в этом нет. Была бы работа — индексировались бы зарплаты и пенсии, и государство справедливо и по-доброму заботилось бы о своем населении.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Есть несколько жалоб. Например: «Куда нужно обращаться, если отдел Сбербанка отказывается принимать купюры долларовые нормального вида, говоря, что они потеряли свою платежеспособность?» — спрашивает Лариса Ивановна.
В. ГЕРАЩЕНКО: Я с таким случаем лично не встречался но, по-моему, с такого рода купюрой можно идти к нам в РКЦ, у нас есть подразделение, которое смотрит, поддельная это купюра или нет. Потому что мастеров сейчас, которые способны подделывать купюры не только в стране, но и из других стран, очень много. И, естественно, чего боятся немцы, что сейчас при обмене немецких марок на евро тоже будет очень много сдаваться банкнот, особенно в других странах, которые не являются настоящими, а являются фальшивыми марками, но это проблема тех. Сдавайте, кто примет.
А. ВЕНЕДИКТОВ: А проблема фальшивых долларов в России существует, Центробанк с ней сталкивается в коммерческих масштабах?
В. ГЕРАЩЕНКО: В таких громадных коммерческих масштабах мы не сталкиваемся, и, может быть, потому, что если кто-то нарвется на определенное количество фальшивых купюр, он потихоньку пытается их пустить дальше в оборот, поскольку известно, что у нас так называемый серый сектор экономики, где расчеты производятся как наличными рублями, так и наличными долларами, довольно большой, и пока можно на такие вещи пускаться. То есть сказать, что мы сами или через правоохранительные органы сталкиваемся с громадным наплывом фальшивых долларов, я не могу.
А. ВЕНЕДИКТОВ: А с рублями фальшивыми? Или этой проблемы вообще не существует?
В. ГЕРАЩЕНКО: Есть и проблемы с рублями, как правило, с купюрами высокого достоинства, которые стоит подделывать. И, конечно, тот либерализм, который был допущен в начале 90-х годов, когда можно было покупать любую технику множительную, он принес свой вред. Сейчас опять пришли назад к тому, что правила должны быть разумные, должна быть регистрация, кто купил, зачем и т. д. Сейчас даже делаются купюры, когда склеивается три разных купюры, это такое искусство.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Как это три разных?
В. ГЕРАЩЕНКО: Я не специалист. Если бы я был специалист, я бы не работал в Центральном банке.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Еще один вопрос касается дискуссии вокруг банковской реформы. Как известно, была создана так называемая группа Мамута, он является председателем комиссии при правительстве по банковской реформе, и 27 сентября в правительстве должно быть заслушано предложение этой группы и, видимо, другой группы и других банков. На сегодняшний день за неделю до заседания правительства известны какие-то ли предварительные решения, выводы? И ваше отношение?
В. ГЕРАЩЕНКО: У вас вводные совершенно неправильны. Вопрос заключается в следующем, что, естественно, после 98-го года финансовый кризис, который привел к довольно большим бедам и в банковском секторе, который динамично развивался, и пострадали в основном крупные банки и население, которое в этих крупных банках держало свои вклады, а мелкие, средние региональные банки, как правило, уцелели. У нас из 2,6 тысяч сейчас остались 1300 банков, треть банков работает в Москве, но достаточно много региональных банков, которые предоставляют самые элементарные услуги своим клиентам и вполне справляются с теми задачами, которые перед ними стоят. И, естественно, идя через систему санирования, вычистки банковского сектора от неплатежеспособных банков, мы задумались, что, видимо, нужно идти с какой-то концепцией развития банковского сектора, и вместе с иностранными консультантами такого рода концепцию подготовили, которая в январе была опубликована. Должен сказать нашим слушателям, что после кризиса 97-го — 98-го года только в 3 странах — Аргентине, Малайзии и Тайване — такого рода работа проводилась вместе со специалистами Мирового банка и Международного Валютного фонда, и те концепции, те рабочие документы, которые были выработаны, не стали достоянием общественности. Мы их сделали достоянием общественности, потому что мы стремимся к прозрачности, к понимаю и пытаемся объяснить тем или иным правительственным органам или средствам массовой информации, что когда банковский сектор обвиняется в том, что он стоит не лицом, а боком, или не знаю как, к реальному сектору экономики, — это вещь временная, вещь объективная. Если предприятие дает банку необъективный непрозрачный баланс и просит дать кредит — как я могу дать кредит, если у вас баланс ни черта не видно? Поэтому это движение, которое должно идти в обе стороны. К сожалению, представители Российского Союза промышленников и предпринимателей, элиту которого составляют крупные предприятия, выступили с такими шапкозакидательскими идеями: давайте разделим банки чуть ли не на три уровня, кроме Центрального банка: есть государственные банки со специфическими функциями, есть крупные банки, у которых капитал, может быть, не сразу, но в ближайшее время должен быть 100 млн. долларов, цифра умопомрачительная. В Америке, для того чтобы начать банк, первоначальный капитал должен быть всего лишь всего лишь 200 тысяч долларов. Откуда они такие цифры берут, не знаю, видимо, как тот, который говорит — сколько в миллионе рублей. Поэтому мы выступили против того, что было предложено группой Мамута. Он никакую правительственную комиссию не возглавляет. Естественно, правительство внимательно относилось к их предложению и, в общем-то, в процессе дискуссии банковское комьюнити выступило с разумными подходами — в общем, та концепция с поправками, с улучшениями, которые вносились в процессе обсуждения, будет вынесена на заседание правительства 27 числа.
А. ВЕНЕДИКТОВ: То есть вы договорились?
В. ГЕРАЩЕНКО: Мы не договорились, просто шарик Мамута выпустил воздух.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Я просил бы вас сейчас без моего вопроса напрямую обратиться к нашим слушателям, которые слушают и напрямую волнуются за свои сбережения, и чем-нибудь что-нибудь прогарантировать, поскольку Вы председатель Центробанка, успокоить людей, потому что были не шапкозакидательские заявления за эти дни, а просто закидательские. Что бы вы могли сказать просто?
В. ГЕРАЩЕНКО: Я бы просто сказал, что нужно работать, работать и работать, сберегать деньги на черный день, потому что он всегда может случиться, даже по не зависящим от нас обстоятельствам. Хотите хранить деньги в долларах — пожалуйста, хотя я призывал бы хранить деньги в нашей национальной валюте, тем более она сейчас более выигрышная с точки зрения процента и курса, чем американский доллар. Я бы так сказал — трудитесь и спите спокойно.
А. ВЕНЕДИКТОВ: И платите налоги.
В. ГЕРАЩЕНКО: И платите налоги, но не нам, а бюджету, естественно.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Последний вопрос. Ровно через год истекает срок ваших полномочий как председателя Центробанка, президент должен по закону за три месяца представить следующую кандидатуру. Вы будете баллотироваться на новый срок?
В. ГЕРАЩЕНКО: Это должность не выборная, я не люблю выступать перед публикой и делать какие-либо обещания. У меня вообще, честно говоря, нет намерений оставаться на второй срок, даже если об этом зайдет разговор. Потому что когда меня четвертый раз просили прийти в Центральный банк, я сказал, что я, наверно, четыре года не отработаю. Вот если дела поправятся, я, может быть, уйду и пораньше. Надо думать о своем здоровье.
А. ВЕНЕДИКТОВ: А если не поправятся?
В. ГЕРАЩЕНКО: Они пока поправились.
2001 г.
Что происходит с рублем, долларом и евро
(передача на радио «Эхо Москвы»)
Ведущий: А. Венедиктов
А. ВЕНЕДИКТОВ: В эфире Виктор Геращенко. Каким для вас лично был этот год?
В. ГЕРАЩЕНКО: Год в целом был интересным, в какой-то степени знаменательным для меня, поскольку я, после предыдущих заверений не участвовать ни в каких политических дискуссиях или баталиях, был соблазнен присоединиться к блоку «Родина», чем вызвал недоумение, прежде всего, домашних… при вопросе — а зачем тебе это надо, не мог ли ты куда-нибудь пойти спокойно работать… не для того, чтобы ездить на Канары, поскольку четыре внука обязывают мою жену ходить уже в восьмой раз в первый класс — четвертый внук пошел в первый класс в этом году… — а так, для того, чтобы, как говорится, после 43 лет непрерывной… в какой-то степени, госслужбы, хотя я много работал и в коммерческом «Внешторгбанке», хотя он наполовину, можно сказать, коммерческий, — спокойно пожинать не гроздья гнева, а в определенной степени дивиденды карьеры. Мне показалось, что это было бы для меня скучно. И поскольку я в какой-то степени… в становлении, в развитии банковской системы страны принимал непосредственное участие со своими коллегами, я вижу много в нашем законодательстве пробелов. Взять даже простой закон о страховании вкладов: я считаю, что его надо было принимать в 92-м году, но его тогда торпедировали, на мой взгляд, олигархические банки, и, несмотря на все старания уважаемого Павла Медведева, он только сейчас принят, и то с многочисленными спорами. И это касается и многих других законодательных актов, которые помогали бы развитию банковского дела, которое в целом развивалась неплохо. И мне кажется, что в качестве депутата, и для меня, может быть, и не столь важно, от какой фракции, хотя я считаю, что у фракции «Родина», может быть, больше будущего, чем у других, даже нынешних в Думе, — я не говорю про прошедшую Думу, — можно внести определенный положительный вклад, чтобы у нас в законодательстве было как можно меньше дырок.
