Сергей ГОРОДНИКОВ - РАСОВЫЕ ОСНОВАНИЯ ПРОМЫШЛЕННОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ
В этой связи важно отметить, что городское мировосприятие в мусульманских культурах, привнесенное в них из Европы, вовсе не вылилось в философию Рационализма и восприняло естественнонаучный Рационализм лишь как дань моде, как совершенно чуждое влияние. Мусульманская культура, развиваясь в южных странах, среди южных народов, воспринята этими народами естественнее, чем христианство европейцами, ибо в ней нет противоречия между догмами ислама и окружающей природной средой существования. Политические догмы мусульманства вовсе не противоречит и торгашескому сознанию, каким оно воспринимается на Юге, так как и сам пророк Магомет был купцом или, выражаясь современными понятиями, коммерсантом. Поэтому с политической точки зрения мусульманство потенциально является организующей коммерческий интерес Юга идеологией.
Политическое поражение коммунизма в Восточной Европе, в России привело к исчезновению непримиримого идеологического противоборства между промышленными державами Запада и Востока, что подтолкнёт мировой коммерческий интерес именно на организацию мусульманского мира в качестве главного противника движущегося к объединению промышленного Севера. Стоит только в России начаться русской Национальной революции, утвердиться у руля государства режиму диктатуры промышленного интереса и начаться бурному экономическому подъёму, как стремление мировых коммерческих сил сделать ставку на ислам станет откровенным, что и преобразует противоборство промышленного интереса и коммерческого в политическое противоборство Севера и Юга.
В эпоху Ренессанса, когда, с одной стороны, в ряде торговых городов Италии набирал влияние коммерческий капитализм и античный гуманизм, а с другой – одновременно пробудился огромный интерес к античному прошлому, к естественнонаучному знанию, к техническому творчеству, впервые в истории христианской Европы проявился явный духовный антагонизм по оси Север-Юг, как антагонизм непримиримый. Раскопки, писания античных авторов показывали, сколь велики были достижения языческого общества полисов Древней Греции и Древнего Рима в созидательной деятельности за сравнительно небольшие исторические сроки его развития. Зарождавшийся Рационализм невольно сравнивал эти достижения с достижениями эпохи христианского диктата спиритуалистического Авторитета и ужаснулся, сколь малых успехов добился этот диктат за тысячелетие своего всевластия, сколь явно его теологическая система извратила самую суть европейского духа, – бывший в античные времена энергичным и деятельным он сделался слабовольным, слабохарактерным, нищим и жалким. И собственно вся история Европы с того времени идет в жестоком борении этих противоречий, в стремлении европейского сознания сбросить с себя удушающие объятия южного монотеистического миросозерцания.
Всякая европейская буржуазная революция в первую очередь ставила вопрос подавления представительной властью церковной иерархии, уничтожения церковного авторитета, как необходимейших условий высвобождения из духовного рабства, из духовных оков внутреннего Я каждого человека. Без этого нельзя было раскрепостить его предприимчивость, его ответственность за личную судьбу в условиях рыночных свобод, предоставляющих множество возможностей выбора, как товаров, услуг, так и образа жизни. А следовавшая за буржуазной революцией Национальная революция осуществляла беспощадную борьбу за высвобождение созидательных склонностей северного духа, за обращение к традициям и культуре мифов языческих цивилизаций Европы. Она создавала условия для такого раскрепощения личности, при котором та подчиняет рациональный эгоизм национальным общественным отношениям, национальному общественному благу, видя в них средство для воплощения на практике своих склонностей и способностей к созидательной деятельности.
Глава третья. Вхождение России в мировой рынок
1. Национальная революция порождается расовым промышленным интересом
Буржуазная революция в России всё глубже и основательнее расшатывает и разрушает традиции советских экономических и социально-политических отношений. У тех, кто оторвался от крестьянских корней, на кого больше не воздействуют общинные деревенские отношения, то есть у тех, чьи отцы и деды пережили раскрестьянивание, а сами они родились, выросли и живут в городах, у них рвутся и распадаются все традиционные народно-патриотические представления о смысле общественного существования, общественных норм поведения. На них больше не воздействует народная культура и коммунистическая идеология. Поэтому жизненно важным для живущих в стране становится следующий вопрос. Как возможно примирить личностный эгоизм, личностные страсти и раскрепощенные наклонности, без чего немыслимы рыночные экономические отношения и капиталистическая система хозяйствования, немыслимо предпринимательство как таковое, и осознанную ответственность человека перед другими людьми, уважение каждым определённых общих ценностей? Иначе говоря, как остановить превращение отношений между людьми в такие отношения, когда человек человеку становится волком? Мировой, в первую очередь, европейский опыт показывает однозначно. Подчинить личностный эгоизм при широких свободах экономического и политического выбора удаётся лишь при возникновении в городе самодовлеющих национальных общественных отношений, несоразмерно больше влияющих на поведение людей, чем влияли народные отношения.
Общественные отношения возникают между людьми на основе этнических общественных бессознательных побуждений, и никак иначе. Без пробуждения у людей бессознательной памяти об общей борьбе за этническое существование, о родоплеменных Архетипах социального поведения и разделения обязанностей, нельзя добиться возникновения у них общественных связей и общественного мировосприятия, общественного политического сознания. Такова биологическая природа человека. Иначе говоря, сначала должно возникнуть генетически родственное этническое общество, создающее на определённом общественном мировоззрении этику, мораль, культуру, политические и правовые нормы поведения каждого своего члена, и если такое общество оказывается сильным, способным побеждать другие этнические общества, то может вовлекать в свои общественные отношения представителей побеждённых этносов. Рост численности каждого данного общества за счёт других людей, не принадлежащих этническому ядру, возможен постольку, поскольку другие люди способны встраиваться в этнические общественные отношения этого ядра, не разрушая их. То есть постольку, поскольку у этих людей тоже пробуждается родоплеменное общественное бессознательное, и оно оказывается расово родственным для образующего общество этнического ядра, что означает, имеет те же Архетипы распределения обязанностей в общественном разделении труда и обязанностей, те же представления о смысле общественного существования, те же инстинктивные склонности и интересы.
