Торстейн Веблен - Теория праздного класса
Высшее образование обязано вторжением науки в его сферу отчасти этим нетипичным отпрыскам праздного класса, которые попали под господствующее влияние современного обычая безличного отношения и унаследовали набор человеческих способностей, отличающийся по ряду ярких признаков от темперамента, которым характеризуется режим, основанный на статусе. Однако отчасти, и в большей степени, наука обязана расширением объема научных знаний также и представителям трудолюбивых слоев, которым хватило достатка, чтобы обратить свое внимание на интересы, отличные от ежедневных поисков средств к существованию, и унаследованные способности которых отходят от режима статуса в том смысле, что над их интеллектуальными процессами не господствует завистническая и антропоморфическая точка зрения. В основном две названные категории лиц и составляют действенную силу научного прогресса, но наибольший вклад в него внесла именно последняя. И видимо, справедливо в отношении их обеих, что они представляют собой не столько источник, сколько средство выражения и распространения научной мысли или в лучшем случае некий преобразователь знаний, в котором образ мысли, выработанный в общности — через контакты, обусловленные потребностями современной жизни в сообществе и нуждами технических отраслей промышленного производства, — с пользой обобщается в теоретическом знании.
Наука в смысле четкого распознания причинно-следственной связи в явлениях, физических и социальных, служит характерной чертой западной культуры только с той поры, когда производственный процесс в этих странах стал, в сущности, связан с техническими приспособлениями, в котором функцией человека является различение и оценка материальных сил. Наука расцветала в той же степени, в какой производственная жизнь следовала этой модели и в какой в обществе преобладали производственные интересы. И наука, и научная теория, в частности, достигали успехов в отдельных областях человеческой жизни и знания по мере того, как каждая из этих отдельных областей постепенно вступала в более тесную связь с процессом производства и экономическими интересами, или, что будет вернее, по мере того, как каждая из них постепенно освобождалась от господства представлений о личном отношении статуса и от производных от него канонов антропоморфической уместности и достопочтенности.
Лишь когда потребности современной производственной жизни принудили к распознанию причинно-следственной связи при практическом столкновении человека с природным окружением, только тогда люди стали упорядочивать явления окружающей среды и факты их собственного взаимодействия с ней с точки зрения причинно-следственной связи. В то время как высшая ученость в начале своего расцвета, являясь венцом схоластики и классицизма, была побочным продуктом деятельности духовенства и праздного образа жизни, современная наука является, можно сказать, побочным продуктом производственного процесса. Большинство исследователей, крупных ученых, естествоиспытателей, мыслителей проделывали наиболее значимую часть своей работы за стенами учебных заведений; через них образ мысли, который диктовался современной производственной жизнью, находил свое связное выражение и развитие в качестве основного содержания теоретической науки — познания причинно-следственной связи явлений. И время от времени изменения в методах и целях познания переносились из этой внеакадемической области научных размышлений в академические дисциплины.
В этой связи нужно заметить, что существует весьма ощутимое различие между содержанием и целями обучения в начальных и средних школах, с одной стороны, и в высших учебных заведениях — с другой. Может быть, и имеют какое-то значение различия в непосредственной утилитарности сообщаемых сведений и в приобретаемом опыте, и, может быть, эти различия заслуживают того внимания, которое им время от времени уделяется, однако более существенно разнятся те умственные и духовные склонности, развитию которых содействует одна школа и другая. Это расхождение тенденций в высшем и низшем образовании особенно заметно в начальной школе в его самом недавнем прошлом в передовых производственных общностях. Здесь обучение направлено главным образом на приобретение опыта или навыков, интеллектуальных и физических, на понимание и использование явлений в их причинно-обусловленной связи. Правда, в прежние времена, когда среднее образование было также преимущественно праздносветским занятием, в качестве стимула к прилежанию в большинстве школ все еще обращались к соревнованию, но в общностях, где начальное и среднее образование не находится под властью церковных или военных традиций, к такой форме соперничества как к средству достижения цели на начальных уровнях обучения прибегать стали реже. Все это остается в высшей степени справедливым, в частности, в духовном аспекте, в отношении тех звеньев системы образования, которые были непосредственно затронуты методами и идеалами дошкольного обучения.
Специфическое независтническое направление дошкольного обучения и такой же характер влияния этого обучения на начальное образование уже за пределами собственно дошкольного учреждения следует рассматривать в связи с той своеобразной духовной позицией, которую в условиях современной экономической ситуации, как уже говорилось, занимают женщины праздного класса. В наилучшем состоянии, т. е. в наименьшей связи со старинными, патриархальными педагогическими идеалами, дошкольное обучение находится в передовых производственных общностях, где есть значительная масса умных и неработающих женщин и где система статуса под разрушающим влиянием со стороны производственной жизни и при отсутствии последовательной системы военных и церковных традиций несколько умерила свою строгость. Именно от этих женщин, находящихся в благоприятных условиях, дошкольное обучение получает свою моральную поддержку. Цели и методы дошкольного обучения соответствуют интересам той социальной группы женщин, которые испытывают неловкость, живя согласно кодексу денежной репутации. Детские сады и все, на что влияет дух дошкольного воспитания в современном образовании, нужно, следовательно, вместе с движением за эмансипацию женщин относить на счет того отвращения к бесполезности и завистническому сравнению, которое вызывает образ жизни праздного класса у женщин, вынужденных строго придерживаться его правилам в современных условиях. Таким образом, становится ясно, что здесь косвенно институт праздного класса опять же благоприятствует распространению независтнической позиции, что может в далекой перспективе оказаться угрожающим для устойчивости самого института и даже для института частной собственности, на котором он основывается.
